На Харроу-Хилл - Джон Вердон

Страйкер кивнула, но без энтузиазма:

— И, по вашей версии, ключ был у него?

— Разумеется. Он мог забрать его у Тейта после убийства. — Морган коснулся другой иконки. На экране проступила знакомая лужайка меж теплицей и лесом. Лунный свет давал удивительную чёткость.

— Держите взгляд на начале тропы, — сказал Морган.

Передок машины — и в полутьме узнаваемый силуэт джипа — вплыл в кадр и остановился на кромке травы.

Из салона вышла фигура. Серая худи, чёрные джинсы, кроссовки — всё как на Тейте в видео из морга. Человек быстро пересёк поле камеры и направился к дому. Из‑за ракурса и глубокого капюшона лица почти не было видно. Гурни на миг показалось, что он уловил тёмную, жирную полосу на щеке.

Морган глянул через стол на Страйкер:

— По пластике движений — он идёт прямо в теплицу.

Фигура скрылась за гранью кадра, экран погас.

— В тот же вечер мы с детективом Гурни взяли у Лоринды показания, — сказал Морган. — Её рассказ начинается ровно там, где кончается видео.

— Запись есть? — спросила Страйкер.

— Аудио и видео. Уже в системе.

Она посмотрела на телефон:

— Показывайте.

На экране была Лоринда — в ситцевом кресле коттеджа, в кремовой шёлковой блузке, подчёркивающей цвет волос, мягко обрамляющих лицо. Ей удавалось одновременно выглядеть притягательно и недосягаемо.

Страйкер уставилась на стоп‑кадр:

— Это та самая женщина, которую так потряс вид крови, что она не смогла находиться с ней под одной крышей? — она метнула взгляд в Моргана. — Серьёзно?

Тот повёл плечом:

— Лоринда… человек нестандартный.

— Нестандартная дама: неделю назад у неё зверски убили мужа, секунды отделяли её саму от перерезанного горла, только что застрелила человека — и сидит как королева невозмутимости, — Страйкер развела ладони. — Она на препаратах?

— Насколько мы знаем — нет, — ответил Морган и включил видео.

Первым зазвучал голос Гурни:

— Как я уже пояснил, миссис Рассел, мы ведём запись. Опишите, пожалуйста, максимально подробно, что произошло этим вечером: где вы были и что делали в момент первых признаков вторжения.

Лоринда смотрела прямо в объектив, расположенный рядом с Гурни, поэтому казалось, будто её немигающий взгляд устремлён в глаза зрителю. Голос был ровный — без эмоций:

— Было девять часов. Я находилась в кабинете на первом этаже. Собиралась звонить — глянула на телефон и увидела время.

— Кому хотели звонить? — уточнил голос Гурни.

— Дэнфорду Пилу. Сообщить, что судмедэксперт готов выдать тело Ангуса, и обсудить детали.

— Девять вечера — не поздно ли для такого звонка?

— Тогда это не пришло мне в голову. С этим следовало разобраться. Я не люблю откладывать.

— Удалось поговорить?

— Пил не ответил. Включилась голосовая почта.

— Оставили сообщение?

— Нет. В этот момент я услышала звон бьющегося стекла. По звуку — в оранжерее.

— Что вы сделали дальше?

— Подошла к шкафу, где Ангус держал один из пистолетов. «Глок‑9». Достала, сняла с предохранителя и направилась в оранжерею.

— Не пришло в голову набрать 911?

— Не помню.

— Или позвонить садовнику? У него же квартира над гаражом?

— Ночи он проводит у женщины в Бастенбурге.

— Ладно. Вы пошли в теплицу. Далее?

— Сначала — ничего. Коридор соединяет дом с оранжереей; я постояла там минуту, пока глаза не привыкли к лунному свету. Снова звук стекла. Затем увидела, как кто‑то открывает дверь оранжереи.

— Насколько отчётливо вы его видели?

— Достаточно, чтобы понять: на нём худи с капюшоном и чёрная метка на щеке. В руке — короткий нож. Я подняла «Глок». Вышла из перехода в теплицу. Приказала остановиться и бросить нож. Он секунды две-три стоял неподвижно — а затем рванул на меня.

— Нож разглядели хорошо?

— Он блестел в лунном свете — свет падал через стеклянную крышу.

— Продолжайте.

— Я нажала на спуск — кажется, дважды. Он рухнул передо мной. Я отступила. Он не двигался. На спине худи расплывалось тёмное пятно. Не смогла на это смотреть. При одной мысли… — она запнулась, — я вернулась в дом. Позвонила в полицию.

— Набрали шефа Моргана напрямую?

— Да.

— Лучше, чем 911?

— Ангус всегда говорил: звонить начальнику — всё прочее лишнее.

— До приезда полиции вы ещё раз заходили в оранжерею?

— Нет.

— Куда вы пошли? — спросил Гурни.

— Села на скамью в холле, у парадной двери.

— Другие звонки делали?

— Нет.

— Что с пистолетом?

— Держала в руке. Когда подъехал первый полицейский — передала ему.

— После прибытия полиции вы заходили в оранжерею?

— Нет. Мне сообщили, что там много крови.

— Когда звонили шефу Моргану, вы сказали, что застрелили Билли Тейта. Так?

— Да.

— Почему решили, что это Тейт?

— Он выглядел в точности как на том видео, что без конца крутили по ТВ. Худи. Чёрные брюки. Метка на лице. И вломился через ту же дверь, что Тейт той ночью, когда был убит Ангус. Я только что вставила новое стекло.

— Когда вам сказали, что это Чандлер Асперн в одежде Тейта — какова была ваша реакция?

— Удивление.

— Не шок?

— Полагаю, это и был шок.

— Зачем Асперн бросился на вас?

— Не знаю.

— Когда вы виделись с ним в последний раз?

— Мы говорили по телефону в тот же день, днём.

— О чём?

— О его юридической тяжбе с Ангусом. Право аренды его части Харроу‑Хилл. Права на застройку. Деньги.

— Кто кому звонил?

— Я ему.

— Почему именно в тот день?

— А почему нет?

— Какова была цель звонка?

— Понять, можно ли уладить наши разногласия.

— Чем всё закончилось?

— Я изложила своё окончательное предложение и сказала, что с его стороны было бы разумным — принять его. Он назвал меня маленькой невежественной сучкой. Я ответила, что, если он хочет спокойно обсудить всё лично, я свободна этим вечером или завтра. Он повесил трубку.

— Вы не слишком злились на него, чтобы делать такое предложение после того, как он назвал вас «невежественной сучкой»?

— Бизнес есть бизнес. Эмоции — для детей и актёров.

Морган коснулся значка на телефоне, и видео остановилось на стоп-кадре с Лориндой — её тёмные глаза смотрели с экрана