Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

В таких делах Бреддин был стреляный воробей. Он знал, что провести розыск в клинике очень сложно. И вот когда он обдумывал, каким бы способом разговорить Лагерманна, мысленно пробегал по картотеке своих друзей и знакомых (а такой картотекой живет каждый уважающий себя репортер) и проверял каждого на предмет связей с клиникой, на помощь ему пришел случай в образе привлекательной молодой женщины.

У нее были рыжие вьющиеся волосы и соблазнительная фигура. Когда она появилась в отделе Бреддина, она была сильно взволнована и возмущенно спросила:

— Это вы написали статью о скандале с пересадкой органов?

— Да, — ответил журналист, — меня зовут Дэнни Бреддин, а вы кто?

— Это не относится к делу, — возразила девушка, — зовите меня Рита, этого достаточно.

— Хорошо, Рита. Чем могу служить?

— Это касается профессора Гропиуса.

— Вы его знаете?

— Да, — ответила Рита, — это бессовестно — обвинять профессора Гропиуса. Это клевета чистой воды. Гропиус стал жертвой заговора! — Ее голос звучал все резче.

Бреддина заинтересовали слова незнакомки.

— Заговор? Вы непременно должны мне все объяснить!

— Тут особо нечего объяснять. Уже пару месяцев профессор живет отдельно от своей жены. Это было бы еще ничего. Но его жена угрожала, что уничтожит его. Насколько я знаю Вероник Гропиус, она спокойно пройдет по трупам.

Бреддин навострил уши. Кто была эта рыжая и какие цели она преследовала, рассказывая ему все это? Семейная драма как подоплека скандала — а что, подходящая начинка для сегодняшней статьи. Истории, как эта, происходят не каждый день.

— Рита, — начал он ангельским голосом, — я очень рад, что вы ко мне пришли. По всей видимости, вы много знаете об этом случае. Вы не хотели бы мне все рассказать, чтобы пролить свет на это дело?

Рита возмущенно покачала головой, а выражение лица стало таким, как будто ей стало больно.

— Я только хотела бы, — вымолвила она, почти рыдая, — чтобы вы восприняли мои слова и не обвиняли бы профессора преждевременно.

— Но я этого не делал!

— Вы процитировали Лагерманна, о котором каждый знает, что тот больше всего жаждет схватить Гропиуса за горло. Лагерманн даже начал распространять слухи, что Гропиус был сообщником мафиозной организации по торговле донорскими органами. В этом нет ни слова правды. Если вы спросите меня…

— А я вас спрашиваю.

— …я вполне допускаю, что бывшей жене профессора помогал кто-то из коллег, может даже двое или трое, для кого успех профессора как бельмо на глазу. Но я думаю, что и так уже много вам сказала. Всего хорошего, господин Бреддин.

И Рита исчезла из комнаты, как удивительное видение.

Бреддин задумчиво посмотрел на заголовок статьи на экране компьютера и удовлетворенно улыбнулся. Это странное дело принимало новый оборот. У Дэнни не было сомнения — рыжеволосая девушка была любовницей профессора, возможно даже, что именно она послужила причиной развода. В трех из пяти случаев у повода для развода успешного во всех отношения мужчины бывают рыжие волосы. Но что еще больше насторожило Бреддина, так это слухи о том, что за преступлением стоит мафия, торгующая донорскими органами.

Тема незаконной торговли органами частенько попадала в колонки газеты. Тысячи отчаявшихся пациентов записывались в листы ожидания и стояли в очереди у крупных клиник, и каждый четвертый в этом списке умирал, так и не дождавшись спасительной операции. Мафиозные дельцы предлагали органы по сумасшедшим ценам, сто тысяч евро, включая операцию. Перед лицом близкой смерти люди готовы заплатить любую цену. Был ли Гропиус вовлечен в эту преступную сеть или он отказался сотрудничать с мафией?

Тем временем наступил полдень, то время суток, когда Бреддин начинал мыслить ясно.

Глава 2

Известие о смерти мужа Фелиция Шлезингер приняла сдержанно, как будто в трансе. Шок наступил лишь на следующий день, когда она узнала из газеты, что ее муж стал жертвой заговора. И дальше — хуже: исполнительный прокурор равнодушно заявил ей, что не выдаст тело мужа, пока следствие не закончено. Вот тогда-то она наконец поняла: Арно больше никогда не придет домой.

В последующие часы и дни в голове у нее проносились какие-то несущественные мысли: что она даже не попрощалась с ним, когда он поехал в клинику на своем старом «ситроене», что к рубашке в клетку он надел галстук в полоску и что она забыла дать ему с собой посуду из дома. После той аварии в Иерусалиме они никогда не говорили о смерти, даже зная о том, что донорского органа придется ждать месяцы. И это молчание придавало ей больше надежды и даже делало чуть счастливее. Шлезингер никогда не рассказывал ей о подробностях той аварии, даже когда она спрашивала. Несчастный случай — так он говорил — может настигнуть любого.

И вот Фелиция сидела у себя дома на Тегернзее со стопками старых фотографий, писем и бумаг и разбирала их общее прошлое, как будто таким образом она могла найти причину смерти Арно. Они поженились всего четыре года назад, в Лас-Вегасе. Адрес она помнила, как свой день рождения: Лас-Вегас, бульвар 1717, Цветочная часовня.

Они познакомились за три месяца до свадьбы в Париже у одного коллекционера произведений искусства, для которого она выполняла заказы. О любви с первого взгляда не было и речи, скорее о любопытстве и взаимном притяжении, поскольку оба они были эгоцентричны и требовательны на свой манер. Теперь же ей сорок лет — и она вдова. Ужасное положение, особенно если вспомнить общеизвестное представление о том, что вдовы — это удрученные горем старухи.

О будущем Фелиции Шлезингер не нужно было особо беспокоиться. С юности она твердо стояла на ногах и завоевала себе среди арт-дилеров[5] отличную репутацию. То, что она порой зарабатывала больше Арно, было связано с его научной деятельностью. Ученые редко бывают сытыми.

* * *

Но в это пятничное утро ее мировоззрение поколебалось. Во время разбора накопившейся за несколько дней почты ей в руки попал коричневый конверт с одной только надписью: UBS[6]. Почти машинально она вскрыла его и извлекла из него выписку со счета швейцарского банка. Только со второй попытки ей удалось идентифицировать десятизначное число: 10 327 416,46 евро, десять миллионов триста двадцать семь тысяч четыреста шестнадцать евро, сальдо счета на имя Арно Шлезингера.

Не веря своим глазам, Фелиция тряхнула головой. Что здесь происходит? Десять миллионов евро! Огромное состояние. Каким непостижимым образом у Арно оказалось столько денег? Он вовсе не был дельцом, который мимоходом