Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

— Что значит, знаю, он священник нашей клиники, выполнял свою работу как и любой другой. Монах-капуцин[28] с неизвестным прошлым. Я никогда этим не интересовался. Но благодаря своему положению, он имел доступ во все отделения.

Гропиус очень хорошо помнил, как столкнулся со священником сразу после смерти Шлезингера.

— Где нам найти этого его?

— У него комната в полуподвале.

— Итак, чего же мы ждем? — Инграм подал Гропиусу и своим коллегам знак следовать за ним.

На двери в конце длинного мрачного коридора висела табличка «О. Маркус». Было заперто.

Гропиус позвал отца Маркуса и громко постучал — никто не ответил. Всем своим весом Инграм навалился на дверь. Древесина затрещала, и дверь слетела с петель. Внутри было темно.

Держа оружие наизготове, Инграм осторожно короткими шажками вошел в комнату и включил свет — холодную неоновую трубку на потолке.

В центре комнаты размером где-то три на четыре стояло потертое кресло с высокой спинкой. Вокруг кресла громоздились старый шкаф, узкая койка и списанный допотопный письменный стол. В кресле сидел отец Маркус — казалось, что он спит. Рукав был закатан. На лице и руках были видны крупные темные пятна. В правой руке он сжимал инъекционный шприц.

Инграм многозначительно взглянул на Гропиуса, как будто хотел сказать ему: «Дальше уже ваша работа»!

Гропиус нерешительно подошел к этому одетому в черный костюм человеку и пощупал пульс. Потом приложил указательный и средний пальцы к сонной артерии на шее и покачал головой.

— Он мертв, — сказал он тихо, — это могло произойти еще вчера.

На письменном столе стояла пластиковая бутылочка с надписью: «Хлорфенвинфос».

— Инсектицид, который вкололи в печень Шлезингера.

Инграм кивнул и открыл дверь старого платяного шкафа.

— Невероятно, — пробормотал он. Инграм ожидал, что увидит внутри старую одежду, может быть пару назидательных книжек, но за дверьми этого видавшего виды шкафа был установлен компьютер, оснащенный по последнему слову техники.

— А мы в полиции должны обходиться техникой, которая давно устарела, — пробурчал Инграм и нажал на кнопку «Пуск». Компьютер включился, и через секунду на экране появилось окошко электронной почты программы. На нем мигал флажок, сообщавший о приходе нового сообщения.

Инграм нажал на кнопку «Вывести на экран».

Компьютер запросил пароль.

— IND, — сказал Гропиус, — In Nomine Domini.

Инграм с сомнением посмотрел на него, но потом все-таки набрал на клавиатуре этот код. В следующее мгновение на экране появились следующие строчки:

Орган для пересадки Арно Шлезингеру был отравлен мной с помощью инъекции хлорфенвинфоса. Я признаю свою вину еще в том, что этим же способом мною был убит Томас Бертрам, которому я оказывал духовную поддержку в Праге. Я совершил эти деяния не из кровожадности, а из искренней убежденности, что человек не может игнорировать волю Господа и искусственно продлевать себе жизнь. Я сделал это In Nomine Domini.

— Профессор, скажите, а откуда вам, собственно, известен этот код? — спросил Инграм, не отрывая взгляда от экрана.

— Вы поверите мне, если я скажу, что это было по Божьему наитию?

Вместо эпилога

Через несколько дней специальную комиссию по делу Шлезингера расформировали. Прокурор прекратил следствие против Грегора Гропиуса. Доктору Фихте было предъявлено обвинение в том, что он являлся членом преступной организации. Вероник Гропиус согласилась на развод без предъявления каких-либо требований. Фелиция Шлезингер и доктор Раутманн до сих пор никак не могут решиться узаконить свои отношения в браке. Раутманн живет и работает в Берлине, как и прежде. Фелиция открыла бюро в Нью-Йорке, где имеет большой успех как торговый агент по продаже произведений искусства.

Рассеянные по всей Европе, были схвачены семнадцать священников, которые признались в том, что были членами ордена In Nomine Domini. Тот факт, что многие из них из-за своих убеждений стали убийцами, предстоит доказать следствию. Несмотря на огромные усилия, Интерпол так до сих пор и не арестовал доктора Праскова. Есть предположение, что Прасков решил скрыться в России и его там убили.

Хотя с него и сняли все подозрения, Гропиус больше не вернулся к своей профессии. До сих пор те страшные месяцы не дают ему покоя. Это также является причиной, по которой он рассказал мне свою историю в Тиволи: ему необходимо было рассказать. Помогли ли ему те четырнадцать часов, которые мы провели с ним вместе, я не могу вам сказать. Я надеюсь на это. Во всяком случае, казалось, что Гропиус испытал облегчение в конце своего рассказа. Он признался мне, что специально ездил в Мюнхен, чтобы забрать оттуда свои записи и самому облечь их в литературную форму, но в одночасье передумал и решил передать их мне.

Теперь Гропиус редко появляется в Мюнхене. Большую часть времени года он проводит с Франческой в своем поместье с сотней оливковых деревьев неподалеку от Веллетри. Я давно уже ничего не слышал о нем. Последнее известие — это небольшая посылка. Внутри лежала кость в форме подковы.

В конверте, который алчная синьора Сельвини продала за двадцать тысяч евро, была подделка, что в общем-то не сильно удивило Гропиуса. Что было в футляре, который Франческа Колелла по поручению де Луки возила в Берлин, осталось тайной, которую профессор унес с собой в могилу.

Что касается местонахождения папки «Голгофа», то об этом никто не знает. Предположительно, она находится вместе с настоящей Туринской плащаницей где-то в тайных архивах Ватикана. Как и кое-что еще, чего на самом деле никогда и не было.

Примечания

1

Delirium tremens — горячка белая. — Примеч. пер.

2

Хлорфенвинфос — токсичное жидкое вещество, ядохимикат. — Примеч. пер.

3

Die Fichte (нем.) — ель, пихта. — Примеч. пер.

4

DPA, Deutsche Presseagentur (нем.) — Немецкое агентство печати. — Примеч. пер.

5

Арт-дилер — постоянно действующий на художественном рынке профессиональный покупатель и продавец произведений искусства. — Примеч. пер.

6

UBS, Union des Banques Suisses (фр.) — Швейцарский банковский союз. — Примеч. пер.

7

Период грюндерства — период в Германии после франко-прусской войны 1870–1871 гг., длившийся два десятка лет. В искусстве примечателен грузностью форм и богатством деталей. — Примеч. пер.

8

Перно — французская анисовая настойка. — Примеч. пер.

9

Дейтероскопия — внечувственное восприятие лиц, событий прошлого, настоящего и