Яблочный пирог с загадкой - Татьяна Тарт

– Браво! Ты обошла и меня, и Мадлен. – Бабуля подмигнула портрету прабабки. Адель легонько толкнула любимую старушку в плечо.

Люк приехал в La Belle Pomme ровно через пятнадцать минут. Адель встретила его на пороге кондитерской.

– Проходите, Люк. И еще раз извините, что так поздно… точнее, рано… ох, – сказала она, пропуская его внутрь.

– Перестаньте извиняться, Адель, я же журналист. Ночью всегда самое интересное происходит… даже в таком, казалось бы, скучном месте, как наша деревня, – ответил Люк, осматриваясь по сторонам. – У вас очень уютно ночью. И днем, конечно, тоже. – А про себя подумал, что говорит какие-то несусветные глупости.

– Спасибо, – улыбнулась Адель. – Присаживайтесь, я сейчас принесу нам кофе.

– Я сама принесу нам кофе, – вставила мадам Дюваль тоном, не терпящим возражений.

Она направилась на кухню и вскоре вернулась с тремя чашками ароматного кофе и тарелкой корзиночек.

– Корзиночки с заварным кремом? – Кажется, у Люка потекли слюни.

– Угощайтесь, месье Ривьер, – сказала Мэри, устанавливая поднос на столик. – Адель старалась всю ночь.

– Ба, ну я же попросила прощения! – в такт ей ответила внучка.

– Спасибо, – улыбнулся Люк, беря пирожное. – Выглядит очень аппетитно.

Мадам Мэри только ухмыльнулась: не доверяла она пока этому юноше.

– М-м-м… – промычал он. – Вкуснотища!

– Рада, что вам нравится, – улыбнулась Адель. – И я не буду терять время и сразу же расскажу все, что рвется наружу последние пятнадцать минут.

– Адель, ну право же. Мужчина не должен знать, как сладострастно ты его ждала! – уколола мадам Мэри, и все трое засмеялись. Правда, Адель уже привычно покраснела.

Люк отложил пирожное и внимательно посмотрел на молодую кондитершу.

– Я весь внимание, – сказал он.

И Адель рассказала Люку о своих подозрениях, о допросе в полиции и о дневнике Мадлен.

– Понимаю, что вы все это знаете и без меня, – добавила она. – Но я бы хотела свести к какой-то исходной точке происходящее и уже потом строить маршрут, по которому двигаться дальше. Я не верю, что отравление Жан-Поля было несчастным случаем, – сказала она. – И боюсь, что полиция не найдет виновного. Приглашаю вас в свое расследование. Вот здесь могут быть зацепки. – Адель ткнула пальцем в дневник Мадлен.

Люк молчал.

Девушка начала нервничать. А журналист видел это, но продолжал молчать, взвешивая все за и против и решая, как лучше поступить.

– Вы думаете, он может помочь в этом деле? – спросил Люк. Сам он тоже так думал, но не мешал девочкам вести партию.

– Не знаю, – ответила Адель, – но я должна попробовать.

– Хотя я не совсем в восторге от этой идеи, – вставила мадам Мэри своим властным тоном, – но я не могу не согласиться с Адель. В этом есть что-то, требующее более детального рассмотрения.

– Я готов вам помочь.

– Правда? – обрадовалась Адель.

– Да, – кивнул Люк. – Мне тоже кажется, что в этом деле что-то нечисто, а нюх меня никогда не подводил. Я же предлагал вам сегодня отправиться в архивы. Но… дневник значительно лучше.

– Архивы? – Бабушка зыркнула на внучку.

– Да, хотел вместе с Адель покопаться в газетах полувековой давности, – усмехнулся Люк. – Но ваша внучка отказалась.

– Спасибо, Люк, – сказала Адель, ее глаза засияли благодарностью, и она аккуратно сменила тему. – Я знала, что могу на вас рассчитывать.

– Не за что, – ответил Люк. – А теперь давайте посмотрим, что у нас есть.

Адель достала дневник Мадлен и вместе с Люком и Мэри начала его повторно изучать.

– Могу я это взять? – спросил Люк, наклоняясь к Адель, чтобы лучше видеть страницы. Как же от нее вкусно пахнет, подумалось ему: тайна, интерес, молодость, переплетенная со старостью. У Люка закружилась голова.

Его близость заставила и Адель вздрогнуть. Она почувствовала легкий аромат его одеколона: свежий, с нотками цитруса и древесины.

– Она пишет о фестивале «Вкус Прованса», – ответила Адель, стараясь не выдавать своего трепета и такой не свойственной для нее реакции. – О том, как волновалась перед своим первым выступлением.

Адель продолжала вслух читать, перелистывая страницы одну за другой. Она словно погружалась в мир своей прабабушки, в мир ее мечтаний, страхов и надежд. Люк старался поспеть за ее скоростью. Его взгляд за долгие годы работы стал подобен фотоаппарату – фиксировал намертво.

Мадлен писала о своей любви к кондитерскому делу, о том, как с детства мечтала открыть свое кафе. Ваниль переплеталась с корицей, пакеты с мукой превращались в тесто и отправлялись в духовку, чтобы на выходе получился умопомрачительный вкус удовольствия. Первые кулинарные эксперименты смешивались с волнением перед очередным конкурсом в Париже. Она была бесподобно многословной, когда оставалась наедине с бумагой и ручкой. Здесь на одной странице уживались и боль, и успехи, и любовь, и даже какие-то мелкие ссоры. Кажется, нужна была карта, иначе не отследить настроение этой женщины с изюминкой.

Адель улыбнулась, прочитав запись о том, как Мадлен впервые испекла свой знаменитый яблочный пирог «Секрет Мадлен». Оказывается, она случайно добавила в тесто слишком много корицы, но ошибка оказалась счастливой – пирог получился невероятно вкусным и ароматным.

– Ваша, Адель, прабабушка была настоящим талантом, – сказал Люк, который не отрывал глаз от девушки. Ему нравилось наблюдать за тем, как ее лицо оживает, когда она читает дневник.

– Да, – ответила Адель, не поднимая глаз от страниц. – Она была не только талантливым кондитером, но и очень интересной женщиной.

А про себя подумала: «Если бы ты еще мог отследить вторую сторону ее жизни… никакие таланты писателя не сравнятся со способностью Мадлен чувствовать продукты». Адель перевернула страницу и внезапно почувствовала, как ее сердце сжалось, – дальше уже было не так вкусно. Как раз в этот момент на сцену выходила другая сторона прабабушки. То, что стояло на грани настоящего и прошлого, то, что можно было чувствовать, но нельзя потрогать, то, что ты никогда не сможешь описать словами и объяснить земным людям.

– Что случилось? – спросил Люк, заметив изменение в ее лице.

Она перечитала запись еще раз, медленно и внимательно, словно боясь пропустить хоть слово.

«20 октября 1923 года. Сегодня случилось нечто ужасное. Ко мне приходил Анри. Он плакал и хотел все