Яблочный пирог с загадкой - Татьяна Тарт
Позже, устроившись в своем небольшом кабинете, расположенном на мансарде старого дома, и разложив перед собой все документы, словно карты Таро, он пытался прочитать в них судьбу Адель и ее прабабушки и думал о дальнейших шагах. С одной стороны, Люк был рад, что нашел подтверждение своим подозрениям: дело Мадлен действительно было не таким простым, как казалось на первый взгляд. Ее могли подставить, и настоящий убийца до сих пор находился на свободе. Если не умер, конечно. Но, с другой стороны, он понимал, что эти открытия могут оказаться слишком тяжелыми для Адель. Или, наоборот, она обрадуется? Ах, чтоб ее! Раньше бы он даже не задумывался. У него на руках был просто феерический материал, из этого получился бы шикарный выпуск! А он сидит и думает, готова едва знакомая девушка услышать правду или нет и как это отразится на ее душевном равновесии. «Люк, ты на старости лет решил разрушить свою карьеру?»
Люк провел рукой по волосам, пытаясь снять напряжение. Он чувствовал себя загнанным в угол, не мог скрыть от Адель правду, но и не хотел травмировать девушку. Он должен был найти способ рассказать ей все так, чтобы не сломать, не лишить последней надежды, которая еще теплилась в ее сердце.
И еще… он должен был разобраться в себе. В своих чувствах к Адель. В том необъяснимом влечении, которое он испытывал к этой девушке, так не похожей на всех, кого он встречал до этого. Было ли это просто сочувствие, желание защитить ее от жестокости мира, или за этим скрывалось нечто большее? Нечто, чего он сам до конца не понимал, но от чего у него перехватывало дыхание и учащенно билось сердце?
Он вновь взял в руки письмо Анри, в котором тот писал о шантажисте, о долгах, о страхе за свою жизнь и жизнь Мадлен. В этом письме был ключ к разгадке, он чувствовал это. Но какой именно ключ? И как его использовать?
«Я должен защитить тебя, моя любовь, – писал он. – Я не позволю, чтобы тени прошлого разрушили наше счастье!»
Но Анри не успел защитить ни себя, ни Мадлен. Смерть настигла его слишком быстро. И события минувших дней поглотили Мадлен, сломав ее жизнь, лишив ее всего, что было дорого. Еще оставалось много вопросов, и он не получил никаких ответов. Кажется, с каждым новым вводным неизвестного становилось только больше. Люк отложил ручку, откинулся на спинку стула и устало потер глаза.
Он снова вышел на улицу. Последние дни он почти не бывал дома.
Люк брел по знакомым улочкам, вдыхая ароматы вечернего Прованса: лаванды, розмарина, свежеиспеченного хлеба… Ароматы жизни, которая продолжалась, несмотря ни на что.
Он подошел к La Belle Pomme и остановился на пороге, не решаясь войти. Ему вдруг стало страшно – несвойственное для него состояние. Всегда холодный, расчетливый и просчитывающий на несколько шагов вперед, он стоял перед дверью и понимал неизбежность происходящего.
«Да что с тобой, Люк?! – тряхнув головой, подумал мужчина. – Что за слюнтяй в тебе проснулся? Это всего лишь очередная история, которая забудется через неделю после выхода статьи!» Не помогло. Страх осторожно постукивал в груди и, усмехаясь, давал понять, что эту историю не получится положить в выдвижной ящик рабочего стола и забыть. Ох, не получится. Поэтому сегодня он боялся за Адель: какова будет ее реакция на новый пласт правды о ее прабабушке Мадлен? Стоять на месте не получится, поэтому, сделав глубокий вдох, Люк открыл дверь. Колокольчик тихо звякнул, сообщая о приходе посетителя. Адель, стоявшая за прилавком, обернулась и улыбнулась ему. Ее улыбка была немного грустной, но в глазах все еще горел огонек надежды.
– Люк, – сказала она тихо. – Вы пришли?
– Да, Адель. – Он подошел, не зная, с чего начать. – Я здесь кое-что утаил от вас. Можно? – Он жестом дал понять, что хотел бы переговорить.
Она кивнула в сторону одного сиротливого посетителя и указала на дальний столик у окна. Кажется, он уже стал их постоянным местом встречи. Пока она обслуживала клиента, журналист прошел к окну и присел на краешек стула, вытаскивая из внутреннего кармана копии найденных документов.
– Мне кажется, меня уже ничто больше не может удивить, – проговорила Адель, отпустив седовласого мужчину с пакетиком круассанов. – Что-то случилось?
– Я нашел несколько документов, – начал Люк, протягивая девушке бумаги. – Они немного дополняют историю вашей прабабушки. И вот этот, не для огласки, пожалуйста. – Он показал на тот, что достал из дела.
Адель взяла документы и начала читать. С каждой строчкой ее лицо бледнело, а глаза расширялись от ужаса.
– Откуда у вас такие личные документы? И… так, погодите… когда и где вы их нашли? Это напрямую относится к нашей семье, Люк.
– Личное расследование. Пару дней назад.
– Вы копались в истории моей семьи без моего ведома? – Адель сама не понимала, почему злится.
– Я… – Первой его реакцией было начать наступать, и Люк отчетливо понимал, что и в каком тоне нужно сказать, но продолжил в несвойственной для себя манере: – Простите, Адель. Я просто хотел помочь.
– Тогда мне еще не нужна была помощь, месье Ривьер.
– Но, Адель, в конце концов, я же журналист! – вырвалось у него чуть громче и не то, что он планировал сказать.
– Месье Ривьер, я бы хотела побыть одна. Не могли бы вы уйти из моей кондитерской?
Люк открыл рот, чтобы что-то сказать, но, глядя в эти глаза, полные разочарования, остановился. Адель была ниже его и сейчас, несмотря на это, возвышалась, подавляя внутренней силой, которая заставляла его съежиться и отступить. Он встречал немало сильных людей, но только однажды ему пришлось пойти на попятный. Та ситуация до сих пор иногда приходила к нему во снах и усмехалась пухлыми губами. Сегодня сон будто ожил. Он опешил.
– Хорошо. Но… Адель…
– Люк.
Мужчина еще раз посмотрел на Адель и молча вышел на улицу. Ему было искренне, до глубины души жаль и хотелось как-то оправдаться, но девушка этого уже не заметила. Она держала
