Он никогда не убил бы Пэйшенс - Джон Диксон Карр

– Может, кто-то объяснит мне смысл этих постоянных упоминаний о фокусниках? – осведомилась миссис Ноубл.

– Квинт! – сказал Хорас. – Пэллизер! В старом театре «Исида» я видел некоторые трюки – вроде автомата, играющего в карты, – от которых волосы вставали дыбом. А однажды я наблюдал, как Сандрос Пэллизер проходит сквозь кирпичную стену. – Он с интересом взглянул на Мэдж. – Рука быстрее глаза, верно?

Мэдж впервые в жизни почувствовала себя неловко, находясь в центре внимания.

– Боюсь, что нет, – ответила она, – хотя нам хочется, чтобы все так думали. Рука далеко не такая быстрая, как глаз.

– Тогда в чем же секрет, мисс Пэллизер?

– В принципе дезориентации. Мы заставляем людей думать, что они видели одно, хотя фактически они видели другое. Мы заставляем их думать, что они слышали одно, тогда как фактически они слышали…

Мэдж внезапно умолкла. На ее лице появилось странное недоуменное выражение. Следуя за ее взглядом, Кэри заметил, что она смотрит всего-навсего на обгорелую спичку, лежавшую на ковре рядом с подставкой для пепельницы. Кэри вспомнил, что днем Эдвард Бентон бросил спичку на пол в гостиной, когда разжигал трубку. Вероятно, у него была такая привычка.

– Продолжайте, девочка моя, – каким-то странным тоном произнес Г. М. – В вашей головке бурлят мысли?

– Бурлят мысли? О-о! – Мэдж как будто очнулась и, тихо засмеявшись, покачала головой. Ее серо-зеленые глаза сохраняли озадаченное выражение. – Нет-нет. Всего лишь пояснение, хотя, конечно…

– Благодарю вас, – глядя на нее поверх очков, сказал Г. М. – Это совершенно понятно.

– Я хочу сказать… – Мэдж вытянула руку. – Вы притворяетесь, будто там что-то есть, хотя там ничего нет. Потом вы должны это скрыть. Мне надо убедиться в своей правоте, и тогда я, наверное, сумею вам помочь.

– Все это очень хорошо, – не без досады заметил доктор Риверс. – Но ведь не о помощи идет речь?

Только благодаря природному обаянию доктора нотки раздражения в его голосе были почти неразличимы.

– Пропади оно пропадом, – продолжал он, – нам не нужна помощь, которая втянет нас в еще большую беду. Нам не нужна помощь, верно? Допускаю, что это скверная история. Я понимаю чувства мисс Бентон. – Он кивнул в сторону Луизы, и та ответила ему робким взглядом такого страстного обожания, что доктор смутился. – Что толку говорить об убийстве, хотя всем очевидно, что это не убийство? Ты согласна со мной, Луиза?

Луиза сжала руки.

– Не знаю! – Полная сомнений, она, всегда такая рассудительная и уравновешенная, устремила на доктора почти безумный взгляд. – Может быть, ты и прав, Джек. Я не знаю.

– Вот дверь! – Он энергично махнул рукой. – А вот окна. Можешь объяснить мне, каким образом убийца выбрался отсюда?

– Нет, Джек, не могу.

– Миссис Ноубл, – с раздражением произнес Риверс, – выдвинула обвинение или, во всяком случае, сделала намеки, шокировавшие всех нас…

– Ей-богу, так и было! – поддакнул дядюшка Хорас.

– И теперь нам остается лишь радоваться, что за этим обвинением ничего не стоит. Разумеется, мы и так это знали, – поспешно добавил Риверс. – С тебя довольно волнений, Луиза. Не хочу, чтобы ты больше беспокоилась.

Вновь настойчиво зазвенел дверной звонок.

– Несомненно, это полиция, – скороговоркой произнес доктор Риверс, увлекшись собственным красноречием. – Мы уже давным-давно позвонили им. Можешь пойти наверх и прилечь, а я договорюсь, чтобы тебя сегодня не беспокоили. В любом случае, дорогая моя, забудь, пожалуйста, эту опасную чепуху на счет убийства. Никто на свете не желал смерти твоему отцу! Черт побери, люди его любили! Они… они…

– Начальник был хорошим человеком, – пробубнил Майк Парсонс.

– Лучшим на свете! – заявил дядюшка Хорас.

Луиза медленно подошла к стеклянному контейнеру с мертвой змеей и долго смотрела на нее, потом повернулась:

– Моего отца убили, Джек.

– Луиза, умоляю тебя!

– Подожди! Послушай меня! – Она говорила негромко. – Я очень благодарна тебе, Джек. Если ты хочешь, чтобы я что-то сказала, я скажу, – с отчаянной искренностью продолжала она. – Я устала, я напугана, и у меня такое чувство, что теперь, когда папы не стало, все меня бросят.

– Не говори глупости, дорогая моя. Это вздор.

– Я знаю, Джек. Прости меня, но я ничего не могу с собой поделать. Я сделаю все, что ты скажешь, я буду тебя слушаться и не стану задавать вопросов. Хотя я знаю, что папу убили. – Она повысила голос: – Говорю тебе, дорогой, я знаю, что его убили! – Она медленно обвела взглядом комнату, на которой была печать смерти. – Но как это произошло? Как?

Глава десятая

Следует с сожалением отметить, что на следующий день в террариуме произошло скандальное событие, тяжко ранившее достоинство сэра Генри Мерривейла.

В тот день, в субботу, седьмого сентября, Кэри Квинт поздно проснулся после беспокойной ночи.

Он с облегчением обнаружил себя в спальне своей квартиры на верхнем этаже «Сент-Томас-Холла», куда сквозь окна проникал мягкий солнечный свет. Но у него болела голова, и он не чувствовал себя отдохнувшим.

Спальня, как и другие комнаты этой квартиры, была тесной и затхлой. Обои не меняли с начала века, отчасти из-за того, что все стены были увешаны фотографиями в рамках, перетекавшими сюда из гостиной. Большая латунная кровать, которая появилась тут в одно время с обоями и постепенно почернела, стояла напротив камина с деревянной полкой. Над полкой висел большой дагеротип прадеда – Честера Квинта.

Следует признать, что он выглядел весьма впечатляюще.

На снимке, сделанном во время турне 1868 года, прадед был запечатлен в горделивой позе, с двумя пальцами, засунутыми за отворот сюртука. Суровый взгляд, благородная черная борода и бакенбарды, как муфта из котикового меха.

Хотя этот портрет был не самым вдохновляющим для утреннего пробуждения, Кэри он нравился.

Он сел в кровати, подложив под спину подушки, раскурил утреннюю сигарету и вновь уставился на обвиняющие глаза прадеда. Мысли приходили в голову Кэри в таком порядке.

Во-первых, он осознал, что вел себя с Мэдж Пэллизер как круглый дурак.

Во-вторых, его занимал вопрос, каким образом человек мог бы выбраться из запечатанной комнаты.

Что касается первого пункта, то Кэри решил, что определенно остается в немилости. Прошлой ночью, когда группа разошлась, Мэдж не позволила отвезти ее домой, то есть в ее квартиру над театром «Исида». Вежливый окружной инспектор (округ Д, Пэддингтон) продержал свидетелей до часа ночи, терпеливо задавая одни и те же вопросы, что окончательно расшатало их нервы.

Что касается второго пункта, то чудесное исчезновение из комнаты, запечатанной клейкой бумагой…

При условии, конечно, что это убийство.

Но это должно быть убийство! Так сказал маэстро Г. М.

Больше всего в этой ситуации Кэри выводила из себя