Я за тобой никогда не следила - Анастасия Борзенко

Она подняла с пола перчатки и вышла в коридор. Епископ слышал удаляющиеся звуки рыдания еще несколько секунд.

Рука ныла от удара, и он уже много раз проклял себя за то, что позволил себе сорваться. Женщины всегда все портят, ему не стоило связываться с Дарьей. Но при мыслях об этой женщине он испытывал такое животное наслаждение, что был не в силах совладать с рассудком. Необходимо отвлечь себя работой.

Павел выкатил из-под стола большую пластиковую бутыль и направился к окну, где стояли склянки с водой. Перекрестившись, Третьяков вылил все в бутыль, от каждой склянки оторвал надпись, сложил все надписи на железный поднос и чиркнул спичкой. Бумага горела, слова, написанные чернилами, вспыхивали синим цветом. Его лицо в свете пламени выглядело серым, глаза глубоко впали. Пора готовиться к ночной службе, но прежде надо отнести бутыль в подвал.

Епископ открыл дверцы шкафа и облачился в одежду священнослужителя, взял бутыль и вышел из кабинета, но в коридоре наткнулся на диакона.

— Владыко, там вас ожидают. Они с младенцем, хотят окрестить.

Как же Павел устал от этих богатых людей, которые в любое время могли явиться в храм с желанием отпустить грехи, причаститься, окреститься или отпеть близких, но отказывать им всем он не мог. Епископ оставил бутыль у кабинета и устало прошел в наос.

Его радостно встретил невысокий лысый мужчина в белом вязаном свитере, у него на руках лежал младенец. Предпринимателя Михаила Рогова Павел знал давно, Рогов отличался добрым сердцем, но был чрезвычайно настойчивым и довольно часто обращался к священнику с разного рода просьбами: освятить новый внедорожник, дом, усадьбу, бассейн, дачу. Часто приходил на исповеди и регулярно причащался.

Михаил всегда щедро благодарил духовника, после очередного отпущения грехов подарил новый автомобиль. Павел не пытался вникнуть в мотивы действий Рогова, они ему были неинтересны, он понимал, что, как служитель церкви, должен наставлять на путь истинный, но последнее время некая апатия одолела его, и он не слишком усердствовал в наставлениях. Главное — своевременное покаяние и вера в благое дело.

Михаил радостно вскрикнул и приложился к руке Павла.

— Это моя дочь, Мария, восьми дней от роду! Я умоляю ее окрестить, Василиса и Максим крестными станут. — Он махнул в сторону мужчины и женщины.

Сонные люди стояли у входа, невооруженным взглядом было видно, что им не особо нравится идея молодого папы. Однако спорить с ним было бесполезно, казалось, одна только мысль о крещении дочери занимает его. Епископ на мгновение задумался, затем кивнул, — до службы еще было время. В церкви было полно людей, они молились, ставили свечи за упокой, каждую минуту подходили новые. В храме царила тяжелая атмосфера скорби и печали.

Епископ проводил мужчину с младенцем в придел, здесь Павел проводил обряды, чтобы не мешать людям думать и молиться в основном помещении храма.

Диакон Димитрий внес в зал пластиковую бутыль и налил из нее воды в купель, зажег свечи на восточной стороне купели, произнося при этом нараспев: «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь». Павел перешел к обряду освящения воды, произнося молитву, после осуществил елейное помазание младенца и, взяв на руки голенькую девочку, окунул ее трижды в воду.

Младенец, спокойно лежащий у него на руках, после окунания в купель истошно закричал. Михаил бросился к дочери и отшатнулся от ужаса — маленькие губки посинели, на детской головке проступили вены, родничок сильно пульсировал. Павел часто сталкивался с плачем детей, но сейчас и ему стало жутко. Он передал младенца отцу.

Девочка никак не хотела успокаиваться и продолжала истошно кричать, но епископ закончил обряд. Он взял маленькие волосики с головки девочки, легкие, как пух, отрезал часть и бросил на пол, читая молитву. После приложил к маленькому ротику крест. Ребенок все кричал, Михаил накинул на дочь одеяльце и благодарно поклонился.

Павел вздохнул и кивнул на прощание, рука опустилась на пояс рясы, и в тот же миг священника пробил холодный пот: он с ужасом увидел, что пушок, который был срезан с головы младенца, остался висеть на металлической ключнице. Павел отдернул руку, отбросив волосы на пол, но они плавно поднялись и, словно магнит, прилепились на прежнее место.

Павел с безумным видом стоял несколько секунд, потом огляделся и подошел к диакону, схватил его за плечи и сильно тряхнул.

— Где ты взял воду, которую использовал для купели?

— Из бутыли, как и всегда, из бутыли, — испуганно ответил Димитрий.

У Павла потемнело в глазах, он бросился на лестницу, в то место, где оставил воду, отвлеченный диаконом. Коридор был пуст. Епископ в исступлении упал на пол, митра слетела с головы и откатилась. Что же теперь будет?!

Истерику остановил истошный вопль Михаила. Павел вскочил и бросился на крик. У крыльца на снегу лежало одеяльце, в которое была завернута только что окрещенная девочка с нареченным церковным именем Алена. Младенец был синий от мороза, на нее уже шапкой опустился снег, снежинки роем падали на лицо и голову. За шапкой снега ничего не было видно. Павел нагнулся и осторожно развернул одеяльце. Он сумел разобрать слабый пульс, маленький кулачок дернулся, и девочка разлепила глазки, она открывала ротик, но уже не могла кричать, голосовые связки были сорваны, лишь хрипение доносилось из маленького горлышка.

— Слава Богу! — выдохнул Павел и понес девочку внутрь.

Михаила приводили в себя прихожане храма, когда ребенок посинел, мужчина катался рядом с ним по земле и рвал на себе волосы. Люди ввели его в помещение и принялись отпаивать святой водой. Младенца во всей этой суете не заметили.

Михаил смотрел по сторонам безумным взглядом. Увидев дочь на руках у епископа, он схватился за сердце и рухнул на каменный пол. Диакон в ужасе стоял рядом и не знал, что делать. Павел не смотрел ему в глаза.

— Поднимись ко мне и жди там, Димитрий.

Павел положил ребенка на пол и принялся внимательно осматривать конечности девочки. Руки и ноги ребенка трясло, но пульс постепенно приходил в норму. Павел облегченно вздохнул. Все обойдется.

Подъехали машины скорой помощи и забрали мужчину с сердечным приступом в кардиологическое отделение, а ребенка в детский перинатальный центр. Крестные в оцепенении понуро сидели на лавке перед воротами в церковь, епископ с благословениями отправил их домой.

У Павла