Под зонтом Аделаиды - Ромен Пуэртолас

– Теперь у меня есть доказательство вашей невиновности, – просто сказала я.

Его это как будто бы позабавило.

– И вы не хотите намекнуть мне, что же убедило вас в том, что не я тот жуткий злодей, которого все ищут?

– Тайна следствия, – заявила я.

– Ага. Ясно.

Он допил свое шампанское. Краем глаза я видела, как его полные губы коснулись стекла. В профиль он был не менее красив, чем анфас. Затем Мишель достал открытую бутылку из ведерка со льдом и налил нам еще по бокалу.

– Значит, именно это мы и празднуем?

– А вам это не кажется достойным поводом?

– Ну, если вы так уверены в себе, тогда – да.

– Я уверена в себе.

– Вы всегда в себе уверены?

– Никогда в жизни не была так уверена, как сейчас.

Я вдруг почувствовала, что краснею, потому что, не зная контекста, этот диалог можно было бы истолковать совсем по-другому. Пришлось схватиться за бокал, скрывая эмоции. Теперь Мишель смотрел на мой профиль несколько бесконечных секунд. Не имея возможности и дальше прятаться за опустевшим бокалом, я поставила его на стол и повернулась к нему.

– Я из тех женщин, которые всегда получают то, что хотят, – сказала я и сразу поправилась: – Ну, или почти всегда.

– А сейчас, в этот самый момент, чего вы хотите больше всего на свете? – спросил он и принялся снова наполнять мой бокал, не отрывая взгляда темных глаз от моего лица.

И я пропала окончательно.

О том, что было дальше, помню урывками – в голове теснятся разрозненные образы. Мой разум был затуманен шампанским. Вот мы выходим из бара. Кажется, я повисла на Мишеле, и все на нас смотрят. Это похоже на сон. Мы идем по улице – понятия не имею куда. Перед моими глазами, словно в волшебном фонаре, мелькают одинаковые фасады и тротуары. Порой мне чудится, что ноги отказываются меня нести и колени сейчас подогнутся, но сильные руки поддерживают меня, не дают упасть. Мишель крепко прижимает меня к себе. Никогда в жизни я не испытывала подобного чувства. Не знаю, что пьянит меня больше – алкоголь, вихрящийся водоворотами в моих венах с бешеной скоростью, или запах одеколона Мишеля, – но у меня кружится голова. Я как будто стою на крыше стоэтажного здания и смотрю вниз. Закрываю глаза и продолжаю идти вслепую, но я не боюсь, потому что меня ведет Мишель, это он задает направление.

Слышу, как мои каблуки цокают по брусчатке, как мимо проносятся машины, как переговариваются прохожие – меня окружают звуки города. А потом все смолкает. Тишина. Мы куда-то вошли. Я открываю глаза. Вижу лестницу – мы поднимаемся по ступенькам. Открывается дверь. В темном коридоре вспыхивает свет. Комната незнакомая, я здесь впервые. Кровать. Могучие руки Мишеля отпускают меня. И я падаю с сотого этажа.

Когда я открыла глаза, вокруг густели сумерки. Мой взгляд устремился к окну. Я лежала на кровати. Вдруг пришло осознание, что я ничего не помню с того момента, как мы вышли из бара. Потом в памяти потихоньку начали всплывать картинки: наш путь по городу, лестница, коридор, комната. Я отвела взгляд от окна, и он упал на Мишеля, который смотрел на меня, держал мою руку в ладонях и молчал.

Первой моей реакцией был страх. Неужели мы с ним?.. Что мы сделали?.. Должно быть, он понял мои опасения, потому что чуть крепче сжал мою руку и улыбнулся:

– Ты заснула, как только я положил тебя на кровать.

Окинув себя взглядом, я убедилась, что полностью одета, даже в пальто.

– Я только туфли с тебя снял, – добавил Мишель.

Глупо, но я вздохнула с облегчением. С облегчением оттого, что ничего не пропустила, что не было ласковых прикосновений мужчины, которых я не почувствовала, что не потеряно ни единого мига удовольствия, которое он мог бы мне доставить. И оттого, что мы перешли на «ты».

– Все как в тумане, – пробормотала я. – Как в тумане…

Затем я села, охваченная стыдом. Надо же, пьяная вдребезги упала в кровать к мужчине! К мужчине, который мне нравится. Это отягчающее обстоятельство. А в следующую секунду я расхохоталась. Фактически, можно было сказать, что мы переспали, потому что действительно спали в одной постели, бок о бок.

– Ничего страшного, – отозвался Мишель. – Просто мы слишком много выпили. Признаться, я тоже заснул. Ненадолго. Все остальное время я… смотрел на тебя. Ты очень красивая. – Никогда еще Мишель не произносил столько слов сразу. – Знаешь, я больше не чувствую себя одиноким с тех пор, как ты… появилась в моей жизни. Это чувство, одиночество, я узнал, только когда приехал во Францию. В Африке у меня была семья, были друзья, много людей вокруг. В Камеруне, в городе Яунде, где я родился, нет таких больших улиц, как здесь, нет бетона, мостовых, да почти ничего нет, но люди там счастливы, понимаешь? А здесь у людей есть всё, но они не улыбаются. Не только мне, никому. Вы не улыбаетесь друг другу. Я вижу, как меняются в лице люди, когда я захожу в магазин, вижу, как они нарочно переходят на другую сторону дороги, как женщины прижимают к себе сумочки, когда я иду мимо. Мужчины таращатся на меня с подозрением, дети показывают пальцами. А ты… Ты рядом, и ты меня не боишься. Ты со мной. Твоя рука в моих ладонях. Ты слушаешь меня, как никто никогда не слушал. Ты меня защищаешь. Ты веришь мне.

Он сел на кровати, затем встал на ноги. Я осталась лежать. Он казался мне великаном.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал Мишель.

– Для меня?..

Он кивнул и вышел из комнаты.

Обстановка была скромная: шкаф, тумбочка, кровать. На подоконнике стояла небольшая африканская статуэтка – женщина с большой грудью и раздутым животом смотрела прямо на меня недобро, как будто ревновала из-за того, что я лежу в кровати Мишеля.

Через минуту он вернулся, и в руках у него был большой глиняный горшок с каким-то пышным растением.

– Ты сегодня застала меня врасплох, не было времени на подарочную упаковку. Я хотел зайти к тебе в рабочий кабинет и вручить подарок как полагается, но раз уж ты тут… Вот. – Он протянул мне растение и в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил: – Ты заслуживаешь большего, чем цветок из салфетки или