Под зонтом Аделаиды - Ромен Пуэртолас

Клоду я, в свою очередь, поручила раздобыть медицинскую карту Розы Озёр, любые заверенные врачами свидетельства о синяках и ссадинах на ее теле, а также протокол, составленный деревенским участковым по делу о нападении на нее дикого зверя.

Если вся судебная машина работала против Мишеля Панданжила, то нашей единственной целью было доказать вину Кристиана Озёра. Посмотрим, за кем останется последнее слово, думали мы. Когда мы кирпичик за кирпичиком выстроим нерушимую систему доказательств, суд будет вынужден признать истину.

Для Клода задача оказалась простой. Ему без особого труда удалось получить копию протокола в Зеленой бригаде П. (так называлось ведомство, к которому относился тот полицейский участок), а также заключение доктора Боннена, засвидетельствовавшего травмы Розы после нападения «зверя». В копии этого медицинского заключения Клод подчеркнул слова «гематомы» и «состояние глубокого шока, требующее психологической помощи».

Катрина вынуждена была действовать более тонко. Ей пришлось отправиться в дом Кристиана Озёра (ведь меня он уже знал в лицо) и назвать истинную причину своего визита – попросить у него какие-нибудь документы с образцом почерка Розы, не упоминая при этом, конечно, о существовании ее интимного дневника. Катрина сказала вдовцу, что следствию необходимо установить подлинность некоего счета из химчистки, находящейся рядом с главной площадью М. Счет якобы получен и подписан Розой за несколько минут до трагедии, но в этом, дескать, надо удостовериться с помощью графологической экспертизы. Видимо, Катрина сумела быть достаточно убедительной, потому что Кристиан ей поверил и, не задавая лишних вопросов, отдал то, что она хотела: решенный Розой кроссворд, по которому можно было идентифицировать прописные буквы, и блокнот с переписанными ее рукой рецептами.

Я открыла блокнот и сравнила его страницы с дневником Розы. Не требовалось быть экспертом, чтобы понять: рецепты написаны тем же почерком – мелким и стремительным. Но поскольку нам нужно было неопровержимое доказательство этого, я обратилась к опытному графологу, чье мнение ценилось в исправительном суде. Через несколько часов у меня в руках было официальное заключение. Пришло время нанести решительный удар.

Удар был нанесен, но не так, как я ожидала.

Первого февраля Мишеля задержали во второй раз в соответствии с ордером на арест, выписанным следственным судьей. Я поливала свой розовый куст, когда Клод принес мне эту новость. Озадаченно отставив лейку, специально купленную мною для питомца, я накинула пальто, сбежала по лестнице и запрыгнула в такси.

Под руководством судьи Ажа полиция три недели разыскивала новый повод для заключения моего клиента под стражу. И мне необходимо было выяснить, что они нашли. Любопытно и тревожно было узнать, что следственный судья исхитрился придумать на этот раз, желая отомстить мне за ту злую шутку, которую я сыграла с ним, когда опубликовала в газетах фотографию (помните зеленую ящерицу?). Месть оказалась жестокой, ведь он снова забрал у меня Мишеля.

Лишь войдя в камеру, я осознала, что не видела Мишеля с тех пор, как мы с ним занимались любовью. Я успела забыть, насколько черна его кожа. По-моему, цвет ее зависит от времени суток, от света и теней, которые играют на ней в прятки. В некоторых местах она переливается перламутровым блеском, как у ракушек или сияющего на солнце прибрежного песка. Еще я забыла, насколько Мишель красив и как он мне нравится. Как мне нравятся его высокий рост и стать, атлетическая, но изящная фигура, округлые, плавные и вместе с тем четко вылепленные черты лица, полные губы, которые безудержно меня целовали, могучие руки, ласкавшие мое тело и дарившие мне наслаждение.

– Если ты не знал, что бы такое сделать, чтобы поскорее со мной увидеться, мог бы просто пригласить меня в ресторан, тогда бы тебе не пришлось пережить очередное нападение дикарей с наручниками.

– Обычно дикарем называют меня самого, – улыбнулся он.

– Я никогда не занималась любовью в камере, – сказала я, покосившись на койку.

Его улыбка озарила погруженное в полумрак тесное помещение, как в первый раз.

– Мне казалось, ты уверена в победе, но я почему-то опять сижу за решеткой.

– Я еще не разыграла туз, который припасен у меня в рукаве.

По какой-то причине, которую я не могу найти и сейчас, когда пишу эти строки, я во второй раз скрыла от него и существование дневника Розы, подлинность которого мы установили, и справку о медицинском осмотре в тот день, когда на Розу напал «дикий зверь» неподалеку от П., – все доказательства, отводящие подозрения от него самого и бросающие тень на мужа убитой женщины.

– Что у них против тебя на этот раз? – спросила я, отринув шутливый тон.

– Понятия не имею, – отозвался Мишель. – Но, по-моему, что-то серьезное.

– Я потребую, чтобы нам предоставили новые материалы расследования, – пообещала я с самым решительным видом. – Сегодня вечером ты будешь у себя дома… и, возможно, я тоже… В смысле, я тоже буду у тебя дома…

Не надо было так легко давать обещания.

Мишель не попал к себе домой ни тем вечером, ни в другой день. Тогда я этого и представить себе не могла, но он так и не вышел из этой камеры с толстыми решетками. Хотя нет, вышел все-таки однажды, когда его перевели в центральную тюрьму города К.

Дело действительно было серьезное. Чрезвычайно серьезное.

Мишель солгал полиции. И мне. Заявив, что не был знаком с жертвой (где я об этом писала?.. А, вот: «Я вас ни о чем не спрашивала, Мишель». – «Тем не менее я вам ответил. Мы с ней даже не были знакомы»), мой клиент меня обманул. А если он обманул один раз, значит, мог быть нечестен и во всем остальном – по крайней мере, этой логикой воспользуется судья Ажа, чтобы потрафить прокурору Республики, и она, эта логика, отлично подействует на присяжных заседателей в день, когда состоится суд, уж поверьте мне на слово. Мы сами дали следственному судье в руки дубину, которой он нас и огреет.

А дело было вот в чем. Одна страховая компания сообщила, что несколько месяцев назад Роза Озёр оформила у них полис на случай внезапной смерти. Я оценила всю иронию ситуации, ибо эпизод, придуманный мною для знакомства с Кристианом Озером, воплотился в реальность. Но с одной существенной разницей: бенефициаром Роза назначила вовсе не мужа. Сказать, что я была потрясена, изучив новые документы, добавленные в досье и ставшие поводом для нового ордера на арест моего клиента, – ничего не сказать. Свою жизнь Роза Озёр застраховала в пользу другого мужчины –