Она умерла как леди - Джон Диксон Карр

– Да.

– Если этих двоих убили на утесе, должны были прозвучать два выстрела. Вы их слышали?

Я припомнил тот вечер.

– Нет. Но это ничего не доказывает. У обрыва дует сильный ветер, и он мог унести звук выстрелов в море…

– Ничего подобного! Проклятье! Ветер дул в противоположном направлении! Вы же несколько раз говорили, как во время похода к утесу ветер хлестал вас по лицу. И ощущался даже здесь, в этой комнате. – Взгляд его маленьких глаз был таким пронзительным, что мне стало не по себе. – Как получилось, что вы не услышали выстрелов? И бога ради, если кто-то начнет болтать о глушителях, я уйду спать.

Повисла долгая пауза.

Крафт снова постучал кончиком карандаша по блокноту.

– Ну а вы что думаете, сэр?

– А вот что, – с ужасающей серьезностью ответил Г. М. – Эти двое голубков решили, что обладают aes triplex[10] для безупречной инсценировки самоубийства. И они взялись за дело.

Вышли из дома, чтобы осуществить свой план. Думаю, это не заняло много времени. Затем они убрались отсюда подальше, намереваясь забрать машину и исчезнуть. Пожалуй, в начале десятого здесь их уже не было. Но обоих подловил убийца. Застрелил в упор, а тела сбросил в море.

– Хм, – промычал Крафт.

– Видите ли, в поведении убийцы нет никакого волшебства. Он прямолинейный парень. Вы же помните, что он сделал следующим вечером, в воскресенье? Избавился от автомобиля, чтобы никто не заподозрил надувательства со стороны наших голубков, и этот случай сошел бы за двойное самоубийство. Поэтому он отогнал машину в Эксмур и утопил в трясине. Вы что, забыли, как Белла Салливан говорила о «двух книжечках вроде дорожных карт, одной синей, другой зеленой, и обе в кармане дверцы»?

– Так-так, сэр?

– Это были не атласы, а два паспорта. Синий английский и зеленый американский. Но Белла Салливан никогда не выезжала из страны. Поэтому не поняла, что это такое.

Г. М. шмыгнул носом, закинул край тоги на плечо, обвел нас вызывающим взглядом и сел на прежнее место. Сэр Генри оставался таким же важным, как и всегда.

– Позвольте повторить, – твердо произнес он. – Не фокусы преступника, граничащие с волшебством, сбивают нас с толку. Отнюдь. Загадка в том, что за фокус провернули треклятые жертвы преступления.

Феррарз постучал мундштуком трубки по зубам.

– То есть каким образом они ушли и не вернулись?

– Вот именно. Сынок, я уже старик, и на сей раз у меня голова кругом идет. Минуту назад я говорил, что они или как-то спустились по отвесной стене, или сумели вернуться, не оставив следов. – Суперинтендант хотел было возразить, но Г. М. остановил его свирепым взмахом руки. – Знаю, знаю! Оба эти варианта – чушь собачья.

– Вы уверены?

– Абсолютно. На этот обрыв даже муха не взберется. Не говоря уже о том, чтобы спуститься. Что касается следов…

– Вынужден повторить, – решительно заявил суперинтендант Крафт, – что следы самые настоящие. Миссис Уэйнрайт и мистер Салливан действительно ушли на край обрыва и не вернулись. Таково мое мнение.

– Согласен, – признал Г. М.

– Но послушайте, – возразил Феррарз из-за клубов дыма. В его глазах светилось то ли недоброе лукавство, то ли искреннее желание помочь. – Вы хоть понимаете, что из-за вашего последнего озарения дело становится еще более запутанным?

– Лично я – да, понимаю, – отрезал Крафт.

– Сперва речь шла об убийце, способном ходить по мягкой земле, не оставляя следов. Теперь же у вас сразу двое левитирующих – мужчина и женщина, что подошли к Прыжку влюбленных, где исчезли, будто мыльные пузырьки, а потом объявились в другом месте…

– Хватит! – рявкнул Крафт.

Откинув голову на спинку кресла, Феррарз выпустил в потолок колечко дыма. На шее у него проступали жилы, из-под полуприкрытых век поблескивали глаза. Не отрывая локтя от подлокотника, мундштуком трубки художник неторопливо изобразил в воздухе аккуратную окружность.

– Я заинтригован, – признался он.

– Спасибо, – съязвил Г. М. – Надеюсь, мы устроили вам неплохое развлечение.

– Нет, я серьезно. – Мундштук описал еще одну окружность. – Хотите сказать, что мы – то есть собравшиеся здесь интеллектуалы – не сможем решить задачку, придуманную Ритой Уэйнрайт и Барри Салливаном? Со всем уважением, но гигантами мысли я их не назвал бы.

Суперинтендант Крафт сидел в углу и размышлял, сложив руки на груди. Я мог бы догадаться, что у него на уме, но тут он сам, словно очнувшись, произнес:

– Насколько хорошо вы были знакомы с этими людьми, мистер Феррарз?

– Риту я знал прекрасно. – Открыв глаза, Феррарз бросил очередной взгляд на портрет и принялся задумчиво попыхивать трубкой. – Салливана – едва-едва. Встречал его раз-другой. Он показался мне симпатичным, добродушным и недалеким. Не понимаю, что в нем могла найти девушка вроде Молли Грейндж!

Казалось, черты его лица заострились сильнее прежнего. Наконец Феррарз со скептическим видом закусил мундштук трубки.

– Но у него имелся дар, – продолжил он, – которым зачастую наделены подобные люди. Он чертовски ловко разгадывал головоломки.

– Вот именно! – воскликнул я.

Все повернулись в мою сторону.

– Вы о чем? – с подозрением осведомился Г. М.

– Я никак не мог вспомнить, где и когда слышал о головоломках в связи с именами Риты и Салливана. О них упоминал сам Алек. Приглашая меня в гости на тот субботний вечер, он сказал, что Рита и Салливан обожают всякие загадки; так что мы, быть может, поиграем в шарады.

– Слова профессора оказались пророческими, – усмехнулся Феррарз. – И как истинный джентльмен, он сдержал слово.

– Ну а сам он? Тоже щелкает загадки как семечки? – осведомился Г. М.

– Да, ему это неплохо удавалось, прежде чем он покатился по наклонной. Но на меня всегда навевали скуку математические задачки. Это же тоска зеленая! Ну, вы понимаете. Какой-нибудь зануда по имени Джордж, хитро улыбаясь, заводит шарманку: «У меня на птичьем дворе некоторое количество кур. Сегодня их вдвое больше, чем вчера, и в три с половиной раза больше, чем во вторник у тетушки Матильды. Сколько у меня кур?» И хочется лишь ответить: «Бога ради, Джордж, зачем так усложнять жизнь? Ты и сам прекрасно знаешь, сколько у тебя кур!»

И снова Феррарз сонно выпустил клуб дыма.

– Но здесь требуется не математика, а по-настоящему хорошее воображение. Что бы ни придумал Салливан – а он, повторю, не самый умный человек на свете, – мне не верится, что мы не сумеем разгадать эту загадку, просто изучая улики.

– Просто! – охнул Г. М. – Ох, глазоньки мои! Вот ведь нахальный юнец! Все ему просто!

– Вы не заставите меня изменить свое мнение. Наш мистер Салливан, – Феррарз наморщил нос, – меня не проведет. Предлагаю взяться за этот