Смерть в квадрате - Кретова Евгения

Гризли ощерился:

– В лесу выбросили!

– Сейчас вы врете. Следов, свидетельствующих о пребывании рубашки и брюк в лесу, на одежде не обнаружено.

Гризли чертыхнулся. Макс неторопливо продолжил:

– Предвосхищая ваши попытки завести следствие по ложному следу, отмечу, что на волокнах ткани не обнаружено следов ни пищевых отходов, ни машинного масла, ни…

– Ой все! – Гризли отмахнулся. – Не знаю я, у кого шмотки оказались, правду говорю. В машине я, конечно, тоже не собирался оставлять, отдал Юрику… Юре Филитову.

Это был один из задержанных вместе с ним охранников, который как раз и выстрелил в Макса.

– Он носит женские вещи?

Гризли фыркнул:

– Не его фасон, знаешь ли. И размер он побольше предпочитает… Чтобы пристроил я отдал, не понятно, что ли?!

Макс сделал отметку в протоколе.

– И что Филитов?

– Да ничего, сунул в пакет… Дальше не знаю, я поехал в кабак, парней отпустил. У них спрашивайте.

Филитов отпираться не стал, на вопрос о вещах Глафиры Темных, пожал плечами:

– Шефа отвезли в «Айрин», это кабак наш местный, приличный. Его ждать остался водитель, нас сменили Семен с напарником, мы поехали домой.

– Одежда в машине осталась?

Юрий округлил глаза:

– Вы что? Шеф бы вернулся и увидел, что распоряжение не исполнено – бошки-то бы оторвал напрочь. Не, мы забрали.

– И куда дели?

– Так я это… в офис же вернулся, – Юрий почесал небритый подбородок. – И стажеру оставил. Ну, чтобы убрал куда-нибудь.

Макс уставился на него:

– А чего сразу не сказали, что вещи передали стажеру?

Филитов опустил взгляд:

– Ну а что такого? Отдали и отдали. Что Темных живая, сказали, вы ж не поверили. А что там за кровь, откуда я знаю, я стажеру отдал, как было, без крови всякой.

Он брезгливо поморщился.

– Имя, фамилия стажера, где живет, чем занимается… особые приметы.

– Да нет никаких примет, – Юрий встрепенулся. – Рост ниже меня, возраст, вроде, двадцать четыре или чуть больше, но я вам не бухгалтерия, чтобы это знать.

– А вы постарайтесь, Юрий, – Максим строго посмотрел на него. Боль в больной руке стала горячей.

Задержанный покосился на Макса, скользнул взглядом по плечу. Пробормотал:

– Не знаю, правда. Живет где-то на окраине, это знаю. Мать у него еще в соцзащите что ли работала…

– Зовут его как? И адрес матери или его самого.

Филитов задумался:

– На Каслинской улице, рядом с гипермаркетом продуктовым. Там еще соцзащита есть, в ней-то его мать и работает.

– Звать его как?

– Стажера? – Филитов посмотрел на Макса с опаской. – Так Филя его зовут. Филипп. А фамилия Югорский… Только он того, на больничном уже неделю, так что на адресе он или на хате своей я не знаю, понял?

Макс все понял. Он уже вызвал конвой и натянул куртку на здоровую руку.

Глава 27

Анна Антоновна Югорская была на пенсии. Ее хорошо помнили сотрудницы постарше – в таких учреждениях люди часто работают по десять, а то и больше лет. Отзывались хорошо, как о доброй и порядочной женщине, очень старательной и ответственной.

– Она недалеко здесь живет, – пояснила женщина.

– А сына ее, Филиппа, знаете? – уточнил Макс.

Женщина улыбнулась:

– Знаю, конечно. Но давно не видела. Вроде, он куда-то уехал.

Это было скверно, хотя, конечно, ожидаемо – убийцы часто бросаются в бега. Но теперь следствию было известно его имя, приметы.

Макс нажал черную кнопку звонка, ожидая, что женщина тоже не сразу ему отопрет. Но ошибся – Анна Антоновна открыла сразу, заинтересованно спросила:

– Вам кого?

Макс показал удостоверение, представился и назвал имя ее сына.

– Так нет его. В командировке он, в Омске, – женщина с опаской поглядывала на оперативников и ОМОН, топтавшийся за спиной следователя.

– А где он работает?

Анна Антоновна посмотрела на Макса с неодобрением:

– Так в банке, финансовый аналитик он.

– У вас есть телефон его начальника?

Анна Антоновна вздохнула, поджала губы:

– Посмотрю сейчас…

Она скрылась за дверью, а когда вышла, в ее руке подрагивала старенькая записная книжка, распахнутая на букве «о».

– Вот, Обнищев Валерий Николаевич, – она продиктовала номер. – А какие вопросы у вас к Гришеньке?

Макс, собравшийся было набрать номер начальника Филиппа, остановился. Перевел взгляд на Югорскую.

– Гришенька? Погодите, Григорий Соров – ваш сын?

Анна Антоновна кивнула.

– Ну да.

– Он же студент.

– Все так, – снова подтвердила женщина, плотнее кутаясь в халат. Ее руки в темных пигментных пятнах, сомкнутые на воротнике байкового халата, подрагивали все сильнее. – Гришенька и учится, и работает, мне помогает. Он хороший мальчик.

– Прямо золотой, – машинально отозвался Макс, по привычке – с сарказмом. Анна Антоновна обиделась, поджала губы и потянулась к ручке двери, чтобы захлопнуть перед носом Макса. Тот остановил ее. – А с чего вы взяли, что он в командировке?

– Так позвонил он и сказал, что отправили на стажировку, на пару недель, – отчеканила женщина. – А в чем дело-то?

– А дело в том, что ваш сын вам соврал. Не в командировке он, а в СИЗО, по подозрению в причастности к убийству задержан.

Женщина ахнула, осела, но не упала – помогла ручка двери, на которой повисла женщина.

– А вот кто такой Филипп Югорский и где его найти, мне бы хотелось знать.

– Филя? – у женщины побледнело лицо. – Ну я так и знала, что этот оболтус втянет Гришу в историю… Пасынок это мой, Филя.

Макс отпустил ОМОН по машинам, сам зашел к Анне Антоновне. Та предложила чаю – он отказался.

– Я вышла замуж за Матвея, когда Филе уже десять лет было. Шебутной был пацан, но мы в целом ладили, – начала она рассказ. – Поначалу-то, он ревновал очень меня к отцу своему. А я-то что, молодая была, педагогических книжек начиталась, вот и взялась находить контакт. Нашла.

Анна Антоновна кивнула своим мыслям.

– Я Матвею все хотела ребеночка родить. И не получалось. Гришенька потому поздний у нас. Матвей так и не нарадовался, умер, Грише всего пять годков было. А Филя школу уже заканчивал.

Она нахмурилась.

– Как узнал он, что отца… не стало, вещи собрал и уехал. Сказал, что не станет жить с мачехой. Больно мне было, я-то, дуреха, думала, за мать он меня считает, его-то родная в младенчестве бросила, отцу оставила. А оно вон как вышло. Долго его не было. Я искала, по знакомым бегала. В милицию обратилась, как неделю не возвращался. Милиция и помогла найти. Оказалось, в деревне он, здесь, недалеко… с матерью со своей, родной. Я и не знала, что они нашлись-то. Ну поплакала, да отступила – своя кровь все одно дороже будет. А через семь лет вернулся он. В наколках, – она посмотрела на Макса, тот кивнул, догадавшись о причинах длительного отсутствия пасынка. Женщина горестно вздохнула. – За драку его посадили. Как сказал Филя, в драке зарезал он там кого-то, за то и посадили. Говорит: «Можно, мама, у вас пожить. Больше идти не к кому». Мама… Вот так, значит. Я пустила, не смогла отказать, квартира-то Матвея, и Филиппу доля принадлежит. Не смогла за порог выставить. Мне соседки-то говорили, что дура я слабохарактерная, а я верила, что Филя хороший.

Анна Антоновна вздохнула, опустила глаза.

– Вот тогда-то они с Гришей и сдружились… Я не сразу заметила, при мне все чинно было. Да и дома меня почти не было, на двух работах работала, чтобы Гришу поднять. А как-то прихожу домой, а в холодильнике колбаса дорогая, сыры, и гранаты… Я Гришу за пуговицу – откуда, спрашиваю. Он говорит, купил. А деньги откуда – так заработал. А Филя из комнаты выходит и подтверждает, что заработал он. Я проверила. Оказалось, фуру разгружал в продовольственном магазине, вот ему продукцией и заплатили. Я успокоилась, больше не спрашивала, откуда продукты дома, техника. Думала – работает парень. Радовалась. А потом участковый пришел. И говорит – Гриша мой в банде состоит, ворованное они сбывают, а он, значится, хранит. Вот эта вся техника – украденная была. А я-то бестолковая, и не замечала, что то появится магнитофон, то пропадет, то на его месте новый появится, да вроде как другой марки. По мне так они все на одно лицо…