Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина
Марсель даже рискнул и свернул к речке, к злополучному мосту, но в ярком солнечном свете вчерашний кошмар действительно казался глюком, чужим сном. Единственное, что напоминало о нем, промокшая от росы сигаретная пачка и народное пятно на деревянном настиле, издалека бросающееся в глаза. Воровато оглянувшись, Марцель поднял ее, донес до урны и выбросил.
Обычно его одержимость аккуратностью распространялась только наличное имущество и временное жилище, но в этом кукольном городке царила такая чистота, что нарушать её было почти болезненно. К тому же Шелтон просил не выделяться. Бесшабашно весёлое настроение куда-то сдулось. Марцель немного побродил вокруг моста, а потом прислушался к городу и отыскал супермаркет. Народу там толкалось немного.
Несколько тощих и одинаково сонных домохозяек закупались диетическими хлопьями для завтрака, кофе из цикория и молоком с полпроцентной жирностью. Мальчишка уныло набирал в корзинку собачьи консервы. У стенда с косметическими средствами задумчиво изучала состав шампуня долговязая девушка в мешковатом черном свитере и узких джинсах. Мысли у нее были неразборчивые. Картинки, звуки, смутные образы, ни намека на сформировавшуюся речь.
Марцель заинтересованно прислушался. Такой тип сознания встречался достаточно редко, в основном у маленьких детей, а годам к десяти уже почти все начинали думать хотя бы обрывочными фразами. Исключение составляли психи, латентные телепаты и особо талантливые художники. Марцель задумался, к какому типу относится незнакомка и слегка отвлекся от реальности.
«Привет! Ты приезжий?» Он даже не сразу сообразил, что обращаются именно к нему, причем не кто-то, а та самая странная девушка. Речь у нее не предварялась мысленным формулированием будущей фразы. Один-ноль в пользу версии о латентной телепатке. «Тип-то-о, а ты местная?», — дружелюбно оскалился Марцель и, задрав голову, с любопытством уставился на незнакомку.
Черты лица у нее были резкие, по ассоциации с хищной птицей. Истребиный нос, четко обозначенные скулы, узкие губы. Глаза темно-кари, почти в черноту, и сонные. Обычно женщин такие черты не красят, но это была молоденькая свеженькая, лет 17, не больше, не складная еще, не сформировавшаяся, на исходе подросткового бунта, нарочито в мужской одежде, но зато с куцей-косичкой.
«Смешная». «Ага, местная. Клёвые очки», — похвалила она, заложила руки за спину и покачнулась на пятках. «Я вообще клёвый», — доверительно сообщил Марцель. Марцель. Вижу. Я. Ульрике. Шва. Марцель. В последний момент телепат почему-то исправился. Своё настоящее имя он светить не любил, но тут как током дёрнуло.
Не подходит для общения с этой девчонкой прозвище, ставшее с подачи стратега фамилией. Приятно было познакомиться, Марцель. А сыр здесь не покупай. Он горький. Глубокомысленно посоветовала Ульрике. До встречи. — Ну да, до встречи. Запоздала пробормотал Марцель, пытаясь решить про себя головоломку. Девчонка случайно ляпнула про сыр или словила его мысли.
— Она что ли правда из наших? Марцель уставился ей в спину. Телепатка шла к кассам между рядами с бокалей, слегка раскинув руки, словно балансируя на невидимом канате. В разрыве между стойками она попала в пятно солнечного света, темно-русые волосы вспыхнули рыжим, и Марцеля Я пробрала от жуткого ощущения дежавю, девушка, рыжие волосы, огонь.
Сразу стало неуютно. Бродить по магазину, придирчиво выбирая продукты, Марцелю расхотелось. Он торопливо покидал в корзину острые крекеры, оливки, что-то сладкое, ненадолго завис над холодильником с нарезками, но глянул на даты и передумал брать сыр. На кассе, естественно, оказалось, что любимых сигарет Марцеля тут отродясь не водилось. Пришлось брать какую-то дешевую отраву.
На заправке посмотрите, там выбор больше, — добродушно посоветовал сердобольный кассир. Марцель, конечно, покивал и благодарно поулыбался, но тащиться на другой конец города ему пока не хотелось. — Ничего, потерпит Шелтон Денек и ментоловые вонючки. На обратном пути Марцель опять заметил краем глаза ульрики. Она сидела на корточках на мосту и методично ковыряла ногтем деревянной настил.
Волосы у нее были уже распущены, и на Солнце отдавали ржавчиной.
Завтракать пришлось в компании Вальца и его жёнушки. В этом оказались и свои плюсы. Шелтона обеспечили и любимым пресным сыром, и сносным даже на придирчивый вкус кофе, а Марцелю по первой же просьбе испекли оладьи. Гретта, в отличие от мужа, радовалась постояльцам не только из-за того, что с них можно было содрать деньги. Ей отчаянно хотелось общения. Взрослые дети давным-давно переехали в город и звонили раз в год в лучшем случае, а сама она мегаполисов боялась, до паралича посреди оживленной столичной улицы.
Минусов было два. Во-первых, не получилось совместить ежеутренний инструктаж от Шелтона с завтраком, во-вторых, пришлось поддерживать идиотский разговор и отвечать на дотошные расспросы. Мартель откровенно скучал и не стеснялся обогащать свою легенду бредовыми подробностями, игнорируя предупреждающие взгляды стратега.
— Значит, вы изучаете архитектуру? Ой, как здорово! Наш младшенький тоже хотел, но пошел на экономику, да, Хартмут? Фрау Гретта подперла щеку рукой и приготовилась внимать. — Я воспитывался как раз в приюте при таком монастыре, вот поэтому и решил потом изучать кирпичную готику, печально поддакнул Марцель.
Шелпан поперхнулся глотком кофе. — Ох, а ваши родители, — взволнованно выдохнула Гретта. Морщинистые щеки раскраснелись от переживаний. — Никогда их не видел, — с видом поймальчика опустил глаза Марцель. — Если верить генкарте, один из них был британцем, поэтому для меня так много значит опека профессора Шелтона.
Он мне отца заменил, — трагически прошептал телепат. Гретта сочувственно шмыгнула носом, Вальц заерзал на месте. Шелтон невероятно медленно открыл сахарницу и подложил себе в кофе еще четыре ложки сахара, сыпая его в чашку аккуратной тонкой струйкой. Направление кирпичной готики в архитектуре изучено вдоль и поперек. Безмятежно улыбаясь, стратег попытался вернуть разговор в относительно безопасное русло.
Поэтому в своей работе мы хотели бы сделать упор на историческую перспективу и и роль монастыря святой Клары в жизни города. К слову, кому, по вашему мнению, лучше всего обратиться с расспросами на эту тему? Шелтон, само воплощение вежливой заинтересованности, повернулся к хозяевам дома. Растаявшая от внимания молодого и красивого профессора, Гретта набрала воздуху, чтобы выложить все, что знает, но муженек ее опередил.
— Но экскурсиями у нас отдельный человек занимается. Хитро сощурился он, и мысли у него наполнились кисловато тянущим желанием подзаработать. У Мартеляш скулы свело от злости. — Герр Шнайдер сильно обидится, если я у него бизнес буду перебивать, да, не по-соседски это, но если нужно, адресок я подкину, Герр Шнайдер все расскажет, да, и цены у него умеренные.
И мне он потом процент с прибыли отстегнет. Это осталось невысказанным, но буквально повисло в воздухе. Никакой телепатии не надо, чтоб догадаться. Кстати, о телепатии. Марцель под столом ущипнул себя за локоть, дождался, пока глаза станут влажными, и потелячье уставился на Гретту.
Женщина и так была уже на крючке, понадобился лишь небольшой толчок, чтоб установить контакт. А когда люди начинают кому-то сочувствовать, то открываются достаточно сильно. Шелтон, глянув на напарника, мгновенно сообразил, что к чему.
Откровенно говоря, нам требуется не столько обзорная экскурсия, сколько беседы с местными экспертами, с теми, кто разбирается в истории города, кто знаком с большинством его жителей, может, старожилы или те, кто в силу своей профессии часто имеет дело с людьми. «Вы можете посоветовать кого-нибудь?» Ну… Гретта всё ещё колебалась, опасаясь мужненного недовольства, но мысли её ничего не связывало. Марцель едва сдерживал сытую улыбку, пролистывая этот виртуальный каталог с именами, адресами, короткими и точными характеристиками.
«Я даже не знаю…» Интенсивность мысленного потока усилилась. Полезла куча посторонней информации. Случайные воспоминания об упомянутых людях, размышления самой Греты, каждый вечер глядящий на монастырь из окна спальни, страх перед бранью вальца. Марцель проглотил рвущиеся на язык ругательства. Голова становилась похожа на ведро, в которое пытались перелить воду из целой бочки.
И был только один способ не расплескать такой массив информации. Стараясь не разрывать контакт с Гретой, Марцель уронил вилку под стол, ойкнул, полез за ней, как будто бы случайно оперся на бок Шелтона и незаметно задрал край водолазки, прижимая раскрытую ладонь к голой коже. На секунду все сложные, безупречно логичные мысленные построения стратега перекрыла одна мысль — холодные руки, боже мой, какие холодные —
