Крик в темноте - Оливия Нортвуд
– Откуда эта информация?
– Он военный. Достать досье на военного через базу ФБР проще простого. Траска характеризуют как исполнительного, ответственного солдата, хорошего лидера и великолепного стратега. Это он, Грейс, я уже почти не сомневаюсь.
– Мы не можем арестовать человека просто потому, что ты не сомневаешься. К тому же мы понятия не имеем, где он находится и как с ним связаться. А если нам удастся на него выйти, у нас только косвенные улики. У нас нет оснований держать его в участке больше сорока восьми часов.
– Нужно найти основания. Мне хватит сорока восьми часов, чтобы его разговорить.
– Ты так в себе уверен, Генри. – Спокойствие и уверенность Уайтхолла приводили Грейс в ярость. – Но ты ведь сам сказал, что Алан Траск сотрудничал с «Морскими котиками» и ЦРУ. Думаешь, подполковника Морской пехоты США не обучили психологической защите? Думаешь, его не готовили к плену, не пытали военные психиатры, прорабатывая его слабые стороны? Прости, но нам нужно что-то больше, чем твоя уверенность, Генри.
Грейс мельком взглянула на экран ноутбука и, увидев фотографию Алана, затормозила так резко, что их по инерции бросило вперед, если бы не ремни безопасности, они могли бы получить травмы. Сзади просигналили, посыпался поток грязных ругательств от водителей, чудом избежавших столкновения. Ноутбук Генри соскользнул ему под ноги.
– Что ты творишь, Грейс?
– Это Алан? На фотографии.
– Да, это его личное дело. Кто еще может быть на фотографии?
– Я знаю этого человека. Я видела его, говорила с ним.
Грейс почувствовала, что к лицу прилила кровь. Ее бросило в жар, на лбу выступила испарина, а скулы пошли розовыми пятнами.
Она вспомнила ночь того дня, когда виделась с Аланом Траском, подполковником Морской пехоты, под началом которого некоторое время служил Джеймс. У Грейс не было времени обдумать то, что между ними случилось. После восемнадцатого мая время неслось с такой скоростью, что Грейс едва успевала замечать, как загораются и гаснут дни. Расследование отнимало все силы и занимало большую часть времени, а когда она, измучившись, наконец доползала до дома, ее хватало только на то, чтобы разогреть готовый ужин и лечь спать. Их отношения почти не изменились, но Грейс знала, это только потому, что у обоих нет времени об этом подумать. Та ночь снизила градус осязаемого напряжения, возникшего между ними после поцелуя на парковке возле больницы, когда Джеймс был так сломлен, что искал утешения в ней, вовремя подвернувшейся под руку, а она чувствовала, что предаст Мэдди, если позволит ему. Ничего не изменилось, но Грейс четко осознавала одно: она не хотела, чтобы та ночь стала просто интрижкой с коллегой, после которой вы еще какое-то время не можете смотреть друг другу в глаза.
Алан Траск был на вечере памяти. Грейс отчетливо помнила момент, когда Джеймс познакомил их. Время и жаркое пустынное солнце оставило на его лице отпечаток: возраст угадывался без труда. Кейтлин выглядела гораздо моложе мужа. Сухая кожа, испещренная морщинами, покрылась пигментными пятнами от загара, ресницы и брови почти выцвели, в каштановых волосах с рыжеватым отливом было много седины, а его глаза… Посмотрев в них, Грейс решила, что он дряхлый старик, проживший не одну жизнь, а несколько, и в каждой из них он был глубоко несчастен. У Алана Траска была идеальная солдатская выправка, широкие плечи и высокий рост. Он выглядел подтянутым, собранным, а под формой подполковника читались сухие, крепкие мышцы. Алан Траск вполне мог быть тем, кто убил Брюэра, Голдберга, Реймонда и, возможно, профессора Гроссмана.
Почему Джеймс не связал Мэй Траск с Аланом, или связал, но предпочел промолчать? А она сама не зацепилась за фамилию, как только увидела? Фамилия Траск была распространенной, ей не пришло в голову подозревать подполковника Траска. К тому моменту, когда у них появился список предполагаемых жертв «Псов», Грейс забыла об их мимолетном знакомстве.
Теперь перед взором стали всплывать детали: рассеченная переносица, синева под глазами, неловкая смена настроения, когда Грейс заговорила об отце. Могли ли его травмы говорить о том, что к этому времени он уже убил Реймонда?
– Восемнадцатого мая, – после продолжительной паузы, пока они оба пытались осознать сказанное, прошептала Грейс. – На вечере в честь Дня памяти, куда я ходила с Джеймсом. Он был там. Алан Траск был там. И Джеймс… В прошлом Джеймс служил с ним на Ближнем Востоке.
* * *
На парковке перед участком расположилась знакомая машина – черный «Шевроле Тахо» с тонированными стеклами. Рядом с водительской дверью стоял мужчина в темно-сером костюме. Его Грейс тоже успела запомнить. В последний раз она видела «Тахо» с этими номерами на парковке возле криминалистической лаборатории, когда Анджела Брюэр приезжала на опознание мужа в сопровождении своего отца.
Грейс оставила машину на привычном месте и практически влетела в приемную участка, не понимая, что все это может значить. Анджела ясно дала им понять, что не намерена сотрудничать с полицией. Что могло измениться?
– Что происходит?
В приемной Грейс наткнулась на Джеймса. Она остановилась в шаге от него и схватилась за его предплечье, чтобы почувствовать опору.
– Тут кое-кто хочет с тобой поговорить. Со мной она разговаривать отказывается.
Джеймс едва заметным жестом коснулся ладони Грейс и погладил большим пальцем. Он отступил в сторону и указал на приоткрытую дверь в комнату для подачи заявлений.
За столом, сложив руки перед собой и склонив голову, сидела Анджела Брюэр. Рядом с ней лежал конверт.
– Миссис Брюэр? Что вы здесь делаете?
– Я хочу поговорить, наедине. Садитесь. И зовите меня мисс Грант или Анджела, как вам будет удобнее.
Грейс оторопела от предложения, но секунду спустя отодвинула стул и села напротив Анджелы. С нее сошел весь лоск: растрепанные волосы наспех собраны в неаккуратный хвост, одежда помятая, лак на ногтях облупился, а под глаза легли тени. Анджела осунулась, сияющая, подтянутая кожа теперь казалась тонким пергаментом. Руки у нее дрожали, но поджатые губы и прямой взгляд говорили о решимости сделать что-то, после чего ее жизнь наверняка изменится, что бросит тень на все ее существование.
