Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

— Значит, Константино, мужа Франчески, тоже убили вы?

— Не лично я, орден.

— А Шебу Ядин?

— Она хотела шантажировать орден теми сведениями, которые доверил ей Шлезингер. С де Лукой та же история.

Гропиус не находил слов от возмущения. Спустя какое-то время он спросил:

— А Арно Шлезингер? Кто убил его?

— Да, этот Шлезингер! Он избежал смерти в Иерусалиме лишь чудом. Видимо, ему суждено было умереть иначе. Ватикан в первую очередь был заинтересован в том, чтобы уничтожить бренные останки Господа нашего Иисуса.

— Ватикан? Вы хотите этим сказать, что взрыв в Иерусалиме устроил Ватикан?

— Так и есть. Не стоит обвинять наш орден во всех мировых грехах. На свете и кроме этого много злых людей. Во всяком случае, кардинал-госсекретарь поручил своему помощнику Круцитти эту «палестинскую кампанию» — стереть эту «проблему» с лица земли с помощью взрывчатки. Неудачный был план, как вскоре выяснилось.

— Потому что Шлезингер выжил?

— Не только поэтому. Откуда Кальви мог знать, носит Шлезингер доказательства с собой или, может быть, спрятал куда-нибудь? Ведь тогда они так или иначе стали бы известны. Ведь Шлезингер, конечно же, давно прибрал себе пару косточек и схоронил их в надежном месте.

— Так значит, в смерти Шлезингера все-таки повинны Кальви и Круцитти?

— Зачем мне лгать? Орден имеет приближенных по всей Европе, изгнанных из римской церкви священников, которые борются за свое существование. Они слепо подчиняются Мазаре, хотя ни разу его в жизни даже не видели, не знают, где он вообще находится. Чтобы доказать свое раскаяние и готовность искупать вину, они порой делают такие вещи, которые им никто не поручал. А теперь оставьте меня. Я вам все рассказал. — И он уставился безжизненным взглядом куда-то в пространство.

В коридоре послышались шаги, но потом все стихло. Гропиусу захотелось глотнуть свежего воздуха, и он осторожно приоткрыл дверь. По-прежнему держа в руках рабочую одежду, он вскоре добрался до лестницы, которая вела на палубу.

Полночь была давно позади. Гропиус с удовольствием полной грудью вдыхал прохладный морской воздух. Рассказ Родригеса поразил его, и даже то обстоятельство, что он сам находился в безвыходной ситуации, как-то отошло на второй план. Согнувшись в три погибели, Гропиус добрался до спасательной шлюпки и скрылся под брезентом.

Хотя море было спокойно, о сне нечего было и думать. В конце концов одна мысль взяла верх над всеми остальными: как отреагирует этот сумасшедший Мазара, если Гропиуса все-таки обнаружат? До сих пор предположение о том, что он, Грегор, обладает папкой «Голгофа», охраняло его от худшего. Но теперь, когда с Мазары и его приспешников сорвана маска, когда он сам попал в пасть льву, Гропиусу было страшно подумать о том, как может себя повести этот псих. Профессор продолжал ломать голову, но решение не приходило.

Он со страхом прислушивался ко всем звукам на палубе, как вдруг услышал быстрые шаги. Гропиус осторожно раздвинул края брезента. В темноте он различил трех человек в рабочих комбинезонах, которые что-то делали в разных углах. Четвертый, высокий и худой, стоял на носу корабля с автоматом наизготовку.

Сперва Гропиус не мог найти объяснения действиям этих людей, которые бесшумно передвигались в темноте, будто выполняя эту работу в сотый раз. Тем временем с моря послышался глухой рокот. Гропиус высунулся из своего укрытия, и на какой-то момент ему даже показалось, что он видит очертания моторного катера, который плыл на расстоянии около двухсот метров от корабля. Что это могло значить?

Вдруг что-то насторожило человека с автоматом. Он начал расхаживать взад-вперед по палубе, остановился за несколько шагов до Гропиуса и замер. После чего сдавленным шепотом отдал какую-то команду. Потом резко развернулся, и Гропиус увидел дуло автомата, направленное прямо в его сторону. Человек не мог его видеть, но Гропиус, гонимый паническим страхом, с поднятыми руками выбрался из своего убежища. Он услышал сухой щелчок — незнакомец снял оружие с предохранителя. Грегор закрыл глаза и представил, как выстрел ударит ему в грудь. Он стоял не двигаясь, ничего не ощущая вокруг себя. «Это конец», — решил он.

Почему он не стреляет? Гропиус подождал еще немного, страстно желая, чтобы это затянувшееся мгновение оказалось поскорее позади. Почему он не спускает курок?

Гропиус робко приоткрыл глаза и посмотрел на незнакомца:

— Прасков, ты?

Какое-то время бывшие коллеги молча стояли друг против друга. Прасков был шокирован не меньше Гропиуса, который первым обрел дар речи.

— Что здесь происходит? — спросил он шепотом, надеясь, что Прасков не заметит, как он трясется всем телом, и добавил: — Я думал, ты пластический хирург, а ты гангстер.

Между тем Прасков тоже успел прийти в себя от неожиданной встречи и глухо ответил:

— Как видишь, одно не исключает другое. Но что у тебя общего с этими братьями?

— Ничего, совершенно ничего, — ответил Гропиус, — я хотел только узнать об ордене, который стер с лица земли столько людей.

Прасков злобно усмехнулся:

— Тогда мы могли бы сработаться! Мы пришли сюда, чтобы раз и навсегда положить конец их делишкам. Эти братья плохо влияют на бизнес.

— Что это значит?

С автоматом наперевес Прасков огляделся и спокойно сказал:

— Количество операций по пересадке органов катастрофически сократилось. Люди боятся отравления. Многие потенциальные пациенты считают, что лучше умереть естественной смертью, чем от чужого отравленного органа. А это означает, что резко упал спрос. Меньший спрос тянет за собой понижение цен на свободном рынке — очень простой расчет. И именно поэтому этот корабль через пару минут разорвет на сотни маленьких кусочков заложенная в него взрывчатка — и он пойдет на дно.

— Взрывчатка? Твои люди заложили взрывчатку?

— Угадали, коллега. Ни по одному из этих братьев не прольется ни одна слеза. А мои ребята — мастера своего дела.

Гропиус долго смотрел на Праскова. Несмотря на темноту, он различил дьявольское выражение на его лице. И Грегору пришла в голову мысль.

— Скажи, а та посылка с взрывчаткой на имя Фелиции Шлезингер, которая меня чуть не убила, твоих рук дело?

На какой-то момент Прасков засомневался, потом язвительно ответил:

— Гропиус, такого бы я никогда не сделал. Хотя — ты этого заслуживаешь. В конце концов, это ты смешал мне все карты и провалил дело.

Тут Гропиус сжал кулаки и набросился на Праскова как сумасшедший.

— Ты грязная свинья! — заорал он вне себя.

Тот легко увернулся, а двое подручных Праскова заломили Гропиусу руки.

— Послушай,