Секретные люди - Николай Свечин
Эти события отвлекут внимание всех от Пассинской равнины[89] – дороги на Эрзерум. А ближе к зиме самые боеспособные части вернутся из Персии в свои старые окопы и станут готовиться к наступлению. Маневр следует строго засекретить. А еще пустить османов с гуннами[90] по ложному следу.
На этих словах генерал завершил свое разъяснение и вопросительно глянул на поручика Лыкова-Нефедьева. Тот пошелестел бумагами и начал со своей главной идеи. Водить османов за нос лучше всего при помощи их главных союзников. Пришедшим от них сведениям Энвер-паша поверит безоговорочно. Значит, нужно обнаружить в Персии действующую организацию германской разведки, но не ликвидировать ее, а использовать в своих интересах.
– Как же вскрыть такую организацию? – тут же вмешался в разговор капитан Штейфон. – Шпионы с объявлением на спине не ходят. А контрразведочная служба в нашем Экспедиционном корпусе сами знаете как поставлена. Правильнее сказать, что она отсутствует!
Штейфон происходил из семьи евреев-выкрестов и выказывал, как многие из этого племени, большие способности к секретной службе. Однако он не был никогда во владениях Султана Ахмад-шаха, тридцать третьего по счету властителя Персии. Так же как и его начальник Драценко. Николай, хоть и самый младший в чине, мог читать им обоим лекции. Стараясь быть предельно корректным к начальству, он пояснил:
– Германские консулы, которых правильнее назвать резидентами отдела Три «Б» Генерального штаба, ведут себя сейчас весьма беспардонно. Они не скрывают своей принадлежности к разведывательной службе. Даже бравируют ею! Шахская администрация не может их приструнить, потому как не обладает реальной властью, особенно на окраинах. А зачастую и не хочет, даже помогает вредить нам и англичанам. Так что вскрывать ничего не нужно, деятельность консулов видна невооруженным глазом. Значит, и выявить их агентуру несложно. Труднее перевербовать ее или использовать втемную. Я предлагаю второе.
– Так, здесь давайте поясните, – вмешался Драценко. – Даже я, начальник разведывательного отдела, мало знаю про этих вредных консулов. Думаю, и его высокопревосходительство с интересом послушает.
– Послушаю, – кивнул Юденич. – Здесь мелочей нет.
Николай подошел к карте:
– Начинать надо с Афганистана. Он находится в тылу военных действий и вроде бы никак в Великой войне не участвует. Но его пытаются туда втянуть. Уже некоторое время в стране находится баварский капитан Нидермайер…
– Он пока что обер-лейтенант, – поправил поручика Драценко. Чем доказал, что не так уж мало знает…
– Виноват, Дмитрий Павлович, вы правы – Оскар Нидермайер покуда обер-лейтенант. Но за пять месяцев, что он находится в Кабуле, баварец несколько раз беседовал с самим эмиром Хабибуллой-ханом. Что для офицера в таком чине довольно сильно.
– И о чем они беседовали, вы нам тоже сейчас расскажете? – улыбнулся Юденич.
– О том, как затащить страну в мировую бойню. Нидермайер имеет такое поручение лично от кайзера. В миссии числится уже больше ста человек. Она облечена полномочиями от германского правительства и рейхстага на заключение военного и торгового соглашения с Афганистаном. Так что принижать значение обера не стоит. Германцы заманивают Хабибуллу перспективой создания Большого Афганистана, в который войдут территории из Индии и из Персии, населенные пуштунами. Надо, мол, только помочь Германии с Турцией выиграть войну. Лучший способ для этого – напасть на индийские земли, ударить в спину британцам. Они так дрожат за Индию, что подобное нападение смешает им все карты. Сипаи ненадежны, придется снимать с Западного фронта английские полки и посылать их спасать жемчужину короны. А в ней мусульманского населения, напомню, шестьдесят пять миллионов человек! Полыхнет исламское восстание – как его гасить? Согласно непроверенным сведениям, в миссии Нидермайера числятся известные инсургенты-индусы: Махендра Пратан и Мухаммад Баракатулла. Они там именно с целью поднять бунт!
– Удалось оберу склонить нашего самаркандца[91] к авантюрам? – продолжил улыбаться генерал.
– Не стоит надеяться на детские воспоминания эмира, – предостерег разведчик. – Султан-Ахмед-шах, к примеру, хорошо понимает русский язык. Говорить не может, но понимает. И что из этого следует? Да ничего.
Он перевел дух и ответил-таки на вопрос командующего:
– Афганистан для нас недоступен, точными сведениями мы не располагаем. Но пока миссия баварца топчется на месте, эмир боится ссориться с такими сильными противниками. Кроме того, Британия платит ему солидную ежегодную субсидию, терять которую жалко. Германцы тоже готовы раскошелиться, но они далеко, а Британская Индийская армия под боком.
Второе задание Оскара Нидермайера состоит в том, чтобы присоединить афганских мусульман к джихаду. Это уже поручение кайзеровского министерства иностранных дел. Конкретный автор идеи «джихада, придуманного в Берлине» – известный востоковед, путешественник Макс фон Оппенгейм. Он личный советник Вильгельма по восточной политике. Но у нынешнего газавата имеются сложности; наверняка вы все в курсе.
– Расскажите про сложности, – потребовал Юденич. Он слушал своего подчиненного с интересом. Наверняка командующий многое знал из того, что сообщал Николка, но, возможно, хотел проверить некоторые сведения.
Поручик был вынужден несколько отвлечься от главной темы:
– Джихад также любимая идея Энвера. Еще во время войны в Ливии в тысяча девятьсот одиннадцатом году он увидел, как здорово воюют за веру тамошние арабы-мусульмане. Лучше, чем турки! И он решил объединить эти два великих народа на почве единоверия. Старый добрый панисламизм: турецкий султан – халиф всех правоверных. Тогда полыхнет и во Французской Северной Африке (двадцать миллионов мусульман), и в британских колониях (как уже сказано, шестьдесят пять), и в русском Туркестане (это еще двадцать миллионов). Сильный ход! Проблема в том, что священную войну прежде объявляли всем неверным без разбора. Чохом. А тут темным фанатикам нужно как-то объяснить, что неверные бывают разные: есть враги, а есть друзья. Имея в виду германцев и австрийцев. И одних надо убивать, а других поддерживать. Такая закавыка попалась идеологам ислама впервые.
Чтобы ее разрешить, тридцатого октября прошлого года в Стамбуле сошлись двадцать девять
