Человек с клеймом - Джоан Роулинг

Робин хотела верить Илсе, но, учитывая недавние события, она не была уверена в чем-либо, связанном с Кормораном Страйком.

– Слушай, в девяти случаях из десяти женщины говорят правду о том, что их били, – сказала Илса. – И я это знаю, я вела достаточно дел о домашнем насилии. Но Страйк не абьюзер. Робин, он не абьюзер. Послушай, у меня был ужасный случай пять лет назад: женщина пыталась получить единоличную опеку над маленькой дочкой…

Робин услышала шаги позади. Она оглянулась, но мужчина был в пятидесяти метрах. Ей не нравилось, когда за ней следят, особенно после "Харродса" и того случая, который оставил ей длинный шрам на правом предплечье – не то чтобы этот человек за ней следил, конечно, он просто шел в том же направлении в темноте. В любом случае, это была жилая улица: кругом освещенные окна, много людей могли услышать ее крик…

– …собственная история насилия, поэтому единственный способ добиться опеки – это представить его еще хуже. Она сказала, что он нападал на них с разбитыми бутылками и использовал связывания…

Робин показалось, или мужчина позади нее все-таки прибавил скорость? Она снова оглянулась. Да, он определенно был ближе, и одна его рука, казалось, была засунута под куртку.

– …просто развалилась на глазах у всех. Этого не могло произойти так, как она утверждала. Тем временем ее партнер был весь в ссадинах и синяках…

Мужчина позади Робин прошел под уличным фонарем. На нем была латексная маска гориллы.

– Илса, – крикнула Робин, – я нахожусь на Шернхолл-стрит, направляюсь к станции Вуд-стрит, и за мной следят, и я собираюсь снять его на видео и описать тебе.

– Что..?

– Если что-нибудь случится, вызывай полицию!

Он шел прямо к ней; Робин подняла телефон, словно снимая его на камеру, и громко сказала:

– На нем маска гориллы, рост примерно 175 сантиметров, темные волосы, зеленая куртка, черные перчатки…

Мужчина замедлил шаг. Она увидела, как его глаза блестят за маленькими отверстиями в маске.

– Тебе нужно остановиться, – тихо сказал он, наступая на нее, когда она пятилась. – Остановись. Просто остановись.

Из-под куртки он вытащил кинжал.

– ИЛСА, – завопила Робин, – У НЕГО НОЖ…

Глава 64

Она думала также, что настоящая ложь – это ложь, сказанная

во вред; тогда как эта была с добрыми намерениями…

Роберт Браунинг

Помпилия

– Тебе нужно остановиться, – повторил мужчина из-под маски. – Хорошо? Тебе нужно уйти. Тогда ты не пострадаешь. Остановись.

Прежде чем Робин успела что-либо сказать или сделать, он бросил кинжал к ее ногам, повернулся и бросился бежать.

Илса все еще кричала на другом конце провода. Робин, слишком ошеломленная, чтобы осознать произошедшее, уставилась на кинжал, лежащий на тротуаре, а затем присела, чтобы рассмотреть его.

– ТЫ ТАМ? РОБИН!

– Да, – сказала Робин, снова поднося трубку к уху. Сердце, казалось, колотилось где-то в горле. – Я здесь. Со мной все в порядке. Все в порядке. Он убежал.

– Господи Иисусе, Робин!

– Все в порядке, я в порядке. Он ничего не сделал…

– Вы в порядке? – спросил мужчина в тапочках, только что вышедший из ближайшего дома. – Я услышал крик.

– Да, – сказала Робин, пока Илса что-то бормотала по телефону, который она опустила, чтобы ответить ему. – Да, спасибо, я в порядке. За мной следовал мужчина, но он исчез.

– Вы уверены, что с вами все в порядке?

Он был пожилым человеком, и когда он приблизился к уличному фонарю, она заметила на его лице обеспокоенность.

– Да, правда, все в порядке, но спасибо, большое спасибо за то, что проверили.

Мужчина скрылся в доме. Робин снова поднесла телефон к уху.

– Все в порядке, Илса, он просто бросил в меня нож.

– Он что?

– Знаю, – сказала Робин, черпая извращенную силу в панике Илсы. – Какой-то злоумышленник.

– Он бросил в тебя нож?

– Да, – сказала Робин, глядя на лежащий на земле кинжал. Его лезвие выглядело тупым. У него была черная рукоять и латунная перекладина, на которой был выгравирован знакомый символ. Робин вытащила перчатки из кармана, надела их, держа телефон между ухом и плечом, и подняла его. Илса все еще говорила.

– Прости, что? – спросила Робин, выпрямляясь и взвешивая кинжал в руке. Он был почти сорок сантиметров длиной, увесистый и явно церемониальный, а не настоящее оружие. Тем не менее, из него получилась бы неплохая дубинка.

– Я сказала, звони в полицию!

– Вряд ли они его поймают, – сказала теперь Робин, рассматривая знак циркуля и наугольника на эфесе. – Темно, он был в маске. Камер нет… В общем, я не ранена. Он хотел просто меня напугать.

– Это едва ли…! – воскликнула Илса.

– Откуда он на меня вышел? – продолжила Робин, больше обращаясь к себе, чем к Илсе.

– Робин, ты меня пугаешь просто до чертиков, – сказала Илса.

– Со мной все в порядке, я в порядке… – ответила Робин. – А теперь мне нужно как‑то спрятать этот кинжал, чтобы меня не арестовали в метро.

Телефон Робин начал пищать.

– Илса, мне очень жаль, это мама, мне придется ответить.

– Но…

– Я тебе перезвоню.

Впереди из темноты появился мужчина, выгуливающий собаку. Робин сунула масонский кинжал под пальто, затянула пояс, чтобы он не выпал, и приняла вызов.

– Привет, мам.

– О, Робин, какой кошмар, – сказала Линда, которая явно плакала.

– Что такое? – встревоженно спросила Робин.

– Мартин только что пригрозил ударить доктора…

– Что?

– Оказывается, у Кармен андроидный таз…

– Что это такое?

– Ребенку сложнее родиться, они думают, что именно поэтому он получил травму, когда появился на свет. Если бы он родился в срок, они бы, вероятно, сделали кесарево сечение. Мартин винит их в том, что они не поняли и не предприняли меры раньше. Она рожала девятнадцать часов, а теперь его вывели из больницы…

Робин пошла дальше, а ее мать рыдала ей в ухо, и она не могла придумать ничего, что можно было бы сказать, кроме:

– Где папа?

– Он погнался за Мартином, пытается его успокоить…

– Мама, мне так жаль, – сказала Робин. – Хотелось бы мне что-нибудь сделать…

– О,