Человек с клеймом - Джоан Роулинг
– Ее деловой партнер болеет за "Арсенал", – сказал Мерфи, кивнув в сторону Робин, которая почувствовала в этом замечании едва уловимую враждебность, и это вызвало определенное количество добродушных шуток со стороны его отца о том, что в понедельник в офисе наверняка будет неуютно, поскольку "Арсенал" вот-вот будет полностью разгромлен.
В пять часов трое Мерфи переместились на диван и кресло, оставив прилично времени до начала игры; мистер Мерфи так развалился, что для Робин осталось совсем мало места, поэтому она осталась за столом, где они только что поели.
Когда матч начался, Робин незаметно достала телефон. Она бы предпочла ноутбук, но вряд ли могла взять его с собой. Мерфи и его отец, которым, по всей видимости, позволялось говорить сколько угодно, критиковали и расхваливали различные тактики и игроков, в то время как миссис Мерфи в основном занималась вязанием чего-то похожего на детский свитер из розовой ангоровой пряжи.
Робин сначала проверила, ответила ли Тиш Бентон (судя по ее последней фотографии в "Инстаграме", в настоящее время находящаяся в пятизвездочном отеле в Париже) на просьбу о разговоре, отправленную Робин через сеть Clairmont, но ответа не последовало.
– ВПЕРЕД! – в один голос закричали Мерфи и его отец, и Робин подпрыгнула. Оба мужчины сжимали кулаки: Фирмино забил гол за "Ливерпуль". Робин поспешно издала праздничные звуки и изобразила широкую улыбку, пока внимание Мерфи не вернулось к телевизору.
Она только что закрыла "Инстаграм", когда пришло сообщение от ее брата Мартина.
Могу ли я приехать к тебе на пару дней?
Робин уставилась на это сообщение, задаваясь вопросом, не ошибся ли Мартин адресатом. Ее второй брат не только никогда не приезжал к ней в Лондон, но и был, безусловно, членом семьи, с которым она была наименее близка. Конечно, она его любила, но, как она говорила Страйку на Сарке, у них было очень мало общего. В юности он испытывал неуверенность из-за лучших академических успехов своих братьев и сестры и, хоть и не слишком активно, но постоянно притеснял Робин исключительно на том основании, что она была единственной девочкой. Их друзья, привычки и жизненные взгляды едва ли могли быть более разными.
Думая, что простой вопрос должен заставить его понять, что он написал не тому человеку, она ответила:
С Кармен и ребенком, ты имеешь в виду?
Немедленного ответа не последовало, поэтому Робин вернулась к расследованию, которым она занималась до тех пор, пока уже ранним утром усталость не сломила ее.
Вскоре после полуночи она случайно наткнулась на информацию о том, что тетя Руперта по отцовской линии, Анжелика, была историком и когда-то работала в Гентском университете в Бельгии. Она сохраняла профессиональную связь с бельгийским университетом еще долго после переезда в Швейцарию с мужем, коллегой-ученым, и постоянно курсировала между двумя странами, пока Руперт рос. Решение отправить Руперта в школу-интернат, по-видимому, было принято для того, чтобы позволить его бездетным тете и дяде продолжить свои интеллектуально выдающиеся карьеры.
– Не стоило оставлять Санчеса на скамейке запасных, Венгер, придурок, – сказал Мерфи. Старший Мерфи покатился со смеху. Робин продолжала свои исследования.
Анджелика завершила свою профессорскую работу в Гентском университете в 2000 году, когда Руперту было девять лет.
Думаю, он сказал… он сказал, что знает, что с ней случилось? И он сказал, что мы увидим это в новостях?
Возможно ли, что Руперт что-то слышал или знал об убийстве Реаты Линдвалл и ее дочери, о чем ему рассказала его тетя, проживающая в Бельгии, или кто-то из ее коллег?
– УРАААА! ВПЕРЕД, БЛЯДЬ! – заорал Мерфи, а его отец одобрительно завыл. – "Ливерпуль" забил еще раз, прямо перед перерывом.
Робин поспешно изобразила улыбку на лице и сказала:
– Кто-нибудь хочет еще чаю? Кофе?
Но мать Мерфи уже направлялась на кухню, оставив в кресле пушистое розовое вязание. Старший мистер Мерфи громко объявил, что хочет пописать.
Робин достала блокнот и записала: "Тетя Руперта работала в Бельгии до его девяти лет". Она вынуждена была признать, что в письменном виде эта информация не выглядела чем-то особенным. Когда она закрыла блокнот, в комнату вернулся мистер Мерфи-старший, все еще держа руку на ширинке.
– Твой Страйк будет недоволен, да? – сказал он Робин, опускаясь обратно на диван и с легкостью занимая два места. – Уже два-ноль!
– Нет, – сказала Робин, выдавив из себя еще одну улыбку. – Он не такой.
Значит, вы кое-что знаете о моей работе. Вы знаете имя моего партнера.
– Они собираются вывести Санчеса со скамейки запасных, – сказал Мерфи.
– Ну да, теперь у них нет выбора, – отозвался его отец.
Робин с улыбкой и благодарностью приняла кофе от матери Мерфи; та взяла вязание и откинулась в кресле. Когда футбольный матч возобновился, и внимание остальных снова обратилось к телевизору, Робин небрежно встала, якобы чтобы потянуться, но на самом деле чтобы посмотреть в окно.
Она не видела никаких следов Зеленой Куртки, хотя были припаркованные машины, в которых он мог прятаться.
Она снова села и опять открыла "Инстаграм", теперь уже следуя другим мыслям. Робин уже нашла два аккаунта Хлои Гриффитс. В старом аккаунте были представлены различные достопримечательности Айронбриджа, а в новом – множество фотографий Хлои и ее парня, путешествующих на поезде.
По мнению Робин, самой интересной из фотографий, опубликованных Хлоей до исчезновения Тайлера, была фотография с ее дня рождения в апреле, который она отметила дома вечеринкой: Робин узнала постер с Иисусом, курящим травку, на заднем плане.
Фотография была переполнена молодежью, но в центре кадра были четверо. На фотографии был глуповато ухмыляющийся большеухий Тайлер Пауэлл, обнимавший за плечи Энн-Мари, которую легко было узнать по фотографиям в прессе: безвкусная девушка с бледным лицом, которое не подчеркивали, казалось бы, окрашенные в розовый цвет волосы. Энн-Мари выглядела совершенно счастливой и непринужденной. Однако Хлоя, стоявшая по другую сторону от Тайлера, улыбалась натянуто. Молодой человек с
