Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– Не, – отмахнулся Штырь. – С Алиссой я и так знаю, че делать.

– Да? И что? – спросил Страйк.

Он был готов противостоять любому плану мести или запугивания матери-одиночки, чей старший ребенок был серьезно болен, но Штырь ответил:

– Ювелирка.

– Ювелирка, – повторил Страйк.

– Это мой старик подсказал, пока еще не выжил из ума, – сказал Штырь. – Женщины никогда не отказываются от побрякушек. Единственная полезная хрень, что он мне сказал. Они их не выкидывают, и потом каждый раз, как глянут, вспоминают о тебе.

– Мудрый совет, – заметил Страйк.

– Ты можешь, блядь, ухмыляться, но у него были дети от десятка разных женщин.

– Всем украшения дарил?

– Ну, у него еще хер был длинный, – сказал Штырь, и Страйк рассмеялся.

– Так зачем я здесь? – спросил он. – Из-за Дреджа-наркоторговца?

– А, да, – сказал Штырь, словно только что вспомнил. – Дредж того пацана не убивал. Он просто хотел припугнуть. Мальчишка сунул ему пару тысяч налом, и Дредж отвалил.

– Подожди, что? – переспросил Страйк.

– Тот пацан, – нетерпеливо сказал Штырь, – Флит-что-то-там, этот чувак, которого ты держишь за мертвого. Но он не мертв. Он дал Дреджу пару тысяч, чтоб тот отстал, и Дредж его отпустил. Это ж не Флит-как-его-там его кинул, верно? Это его кореш, который слинял в Африку.

– Ты в этом уверен? – спросил Страйк. – Руперт Флитвуд заплатил Дреджу пару тысяч, и тот его оставил в покое?

– Я ж только что сказал, нет?

– Ясно, – сказал Страйк. – Ну, это полезная информация.

– Но я не поэтому хотел с тобой увидеться, – сказал Штырь, понизив голос.

– Правда? – недоуменно спросил Страйк. – А зачем тогда?

– Одолжение тебе делаю.

Страйк сделал глоток пива и стал ждать, заинтересованный, что же последует дальше.

– Ты копаешь там, где не надо, Бунзен.

Страйк удивленно посмотрел на него.

– В смысле?

– В смысле, – понизил голос Штырь, – труп в серебряной лавке.

Страйк на миг онемел от удивления. Он ведь не говорил Штырю ничего о теле в серебряном хранилище – только то, что хотел узнать, не пострадал ли Флитвуд от рук Дреджа.

– Откуда ты, черт возьми, знаешь, что я это расследую?

– Это мне знать.

Страйк пристально посмотрел на него, прежде чем сказать:

– Ноулз?

Штырь поднял брови.

– Это был Ноулз, – сказал Страйк.

Штырь ничего не сказал.

– Не строй из себя загадочную хрень, – нетерпеливо сказал Страйк.

– Это что еще? – спросил Штырь, слегка заинтересовавшись.

– Вот это, – сказал Страйк. – Поднимаешь свои гребаные брови. "Это мне знать".

Хоть Штырь и был явно в плохом настроении, он все же усмехнулся.

– Ты хочешь это оставить, Бунзен.

– Это был, блядь, Ноулз?

Штырь рассеянно щелкнул пальцами. Наконец произнес:

– Нет.

– Не он?

– Нет.

– Ноулз жив?

– Да хрен там он жив, – нетерпеливо сказал Штырь. – Он был стукачом. Получил по заслугам. Но в никакой, блядь, серебряной лавке его не было.

Страйк пристально посмотрел на него. Он знал, что во многих вопросах Штырь был поразительно невежественен – в географии всего, что находится за пределами Большого Лондона, в системе налогообложения, в законодательстве, – но его знания об организованной преступности в Лондоне были безупречны. Неконкретное предупреждение, оставленное на служебном телефоне, теперь приобрело несколько иной смысл.

– Почему ты меня предостерегаешь, если это не Ноулз? Линден не хочет, чтоб я туда лез?

– Бунзен, – Штырь понизил голос и подался вперед, – Линден считает, что забавно, как свиньи думают, что это был Джейсон. С какой стати Линдену пихать его в ебаное хранилище в ебаной серебряной лавке? Он не заслужил таких блядь заморочек.

– Эта мысль пришла мне в голову, – сказал Страйк.

– Значит, башку все-таки включаешь, а? – спросил Штырь.

– И где теперь Ноулз?

– У Барнаби, – мрачно ухмыльнулся Штырь.

– Какого черта, кто такой "Барнаби"?

– Это мне знать, – повторил Штырь.

– Если это был не Ноулз, почему я получаю это предупреждение? Потому что Линден Ноулз не хочет, чтобы я доказал, что это был не его племянник?

– Линдену вообще похуй, – пожал плечами Штырь. – Даже если найдут, что от Джейсона осталось, к нему это не пришить. В этом весь прикол Барнаби.

– Тогда почему…?

– Потому что тот, что в хранилище, – Штырь снова понизил голос, – это был заказ.

– Заказ?

– Ага, – сказал Штырь. – И тебе лучше нахуй не лезть к тому чуваку, кто заказал, ясно?

– Ты знаешь, кто заказчик?

– Знаю достаточно, – сказал Штырь.

– Кто он?

– Лично не знаком, – ответил Штырь.

– А исполнителя знаешь?

– Мы с тобой давно друг друга знаем, Бунзен, но ты держись своей стороны улицы, а я своей. Понял, о чем я?

Когда Страйк пристально взглянул на него, Штырь добавил:

– Не то чтоб я его прям знал. Люди общие есть.

– И?

– Он затаился. Умно, для него.

– Обычно он не умный?

– Он псих. Балбес. Но чисто провернул, – сказал Штырь с профессиональным уважением. – Кучу бабла срубил, слышал я.

– Но он же проговорился, иначе ты бы не знал, что он это сделал.

– Ну да, псих. Как я и сказал.

– Так почему того чувака в хранилище убили?

Штырь осушил свой стакан и сказал:

– Слышал, что он думал, сможет легко срубить бабки, а не понял, с кем связался.

– Сдал кого? – спросил Страйк. – Шантаж?

– А ты не тупой, да, Бунзен? – сказал Штырь с искоркой уважения.

– Хочешь еще пива?

– Да, давай, – сказал Штырь.

Страйк купил еще две пинты. По верху барной стойки были развешаны золотые елочные шары. Он был так увлечен разговором, что не заметил рождественской музыки, игравшей на заднем плане.

Сюда, паж, и будь рядом со мной,

Если ты знаешь это, скажи

Кто он, этот крестьянин?

Где и какое у него жилище?

– Откуда ты знаешь, что я расследую? – спросил Страйк, снова сев.

– Тебя видели, – сказал Штырь. – Видели там, где