Человек с клеймом - Джоан Роулинг

Она принципиально не одобряла тот факт, что людей с улицы пускают без предварительной записи.

– Впусти его.

Страйк встал, закрыл створки доски для заметок, на которую он прикрепил фотографии Сэмпла и других предполагаемых Райтов, и спрятал шифровку под клавиатурой. Затем он вышел во внешний офис как раз в тот момент, когда Пат открывала стеклянную дверь, Мидж проходила через нее наружу, а внутрь входил незнакомец.

Это был красивый мужчина лет шестидесяти, широкоплечий, почти такого же роста, как Страйк, в темно-синем костюме, который, как заметил детектив, был сшит на заказ. У него была густая шевелюра с короткими седыми волосами, квадратная челюсть и очки в серебряной оправе. Он вошел в кабинет, не то чтобы ожидая торжественного приветствия, но близко к тому. Страйк не слишком удивился, увидев, как хмурое выражение лица Пат сменилось приветливой улыбкой; она всегда питала слабость к красивым мужчинам.

– Мистер Страйк? – спросил новоприбывший тем густым, аристократичным голосом, которым, как Страйк мог себе представить, объявлял об открытии садового праздника. Это был определенно не тот мужчина, который назвал Джейд Сэмпл "деткой".

– Это я.

– Ральф Лоуренс.

Они пожали друг другу руки.

– Хотите кофе? – спросил Страйк.

– Нет, спасибо, времени мало, – сказал Лоуренс.

– Я могла бы сделать вам небольшую чашечку, – предложила Пат.

– Ладно, – сказал Лоуренс с улыбкой, которую Страйк счел намеренно обаятельной, – тогда маленькую.

– Проходите, – сказал Страйк, отступая, чтобы пропустить Лоуренса.

Он заметил, как мужчина обвел взглядом обе комнаты, пока шел к столу партнеров, словно запоминая детали.

– У нас есть общий знакомый, – сказал Лоуренс, садясь в кресло Робин, когда Страйк закрыл за собой дверь.

– Да? – спросил Страйк. – Кто это?

– Анджела Дарвиш.

Интерес Страйка к незваному гостю значительно обострился. Он и Робин познакомились с Анджелой Дарвиш в рамках одного из предыдущих дел, связанного с крайне правой террористической группировкой. Дарвиш работала совместно с лондонской полицией и никогда не раскрывала ни свою должность, ни работодателя, но к концу расследования Страйк прекрасно знал, что она работает в МИ-5. Конечно, это не означало, что Лоуренс тоже работал на службу безопасности, но определенные подозрения Страйка относительно Ниалла Сэмпла, таившиеся где-то в глубине души, теперь обрели более четкую форму.

– Чем я могу помочь? – спросил он, тоже садясь.

– Сейчас вы пытаетесь опознать тело, найденное в серебряном хранилище в "Серебре Рамси", да?

В отсутствие доказательств того, что он разговаривает с настоящим агентом МИ-5, Страйк ответил собственным вопросом.

– Жена Сэмпла сообщила вам, что я хочу поговорить с ней, или вы отслеживаете личные сообщения на ее странице на "Фейсбуке"?

– Вы уже говорили с кем-нибудь, кроме Джейд? – спросил Лоуренс.

– Почему вы спрашиваете? – спросил Страйк, который мог хоть целый день отвечать вопросами на вопросы.

– Я думаю, человек вашего ума, вероятно, догадается, почему я спрашиваю, – сказал Лоуренс с легкой улыбкой.

В дверь, разделяющую офис, постучали, и появилась Пат с подносом в руках. Страйк, хоть и понимал, что это по-детски, все же слегка разозлился, увидев, что Пат достала и молочник, и сахарницу для этого обходительного гостя.

– Большое спасибо, – сказал Лоуренс, улыбаясь офис-менеджеру, и Страйк услышал удовлетворение в хриплом "пожалуйста".

– Могу ли я быть откровенным? – спросил Лоуренс, как только Пат снова закрыла дверь.

– Я не знаю. А вы можете? – спросил Страйк.

Причиной его раздражения был вовсе не голод и перспектива пообедать скучным салатом из супермаркета, и не самодовольная уверенность, исходившая от Лоуренса – с такими Страйк сталкивался еще в армии. Его возмутило другое: то, что этот человек, едва намекнув на свою принадлежность к МИ-5, словно ожидал, что Страйк сразу примет это на веру. Считая, что заслуживает большего уважения, Страйк откинулся на спинку кресла, не отвечая на улыбку Лоуренса, и сделал глоток из отколотой кружки с эмблемой "Арсенала", которую Пат сочла подходящей для своего начальника.

– Люди с куда большими возможностями, чем у вас, уже ищут Ниалла Сэмпла, – сказал Лоуренс.

– Да? – отозвался Страйк. – У моего агентства стопроцентный успех в розыске тех, кого мы хотим найти. Но если вы наткнетесь на него раньше нас – дайте знать.

Он почти надеялся, что этим он сотрет улыбку с лица Лоуренса, но нет.

– Что вам известно о Семпле?

– Никто не видел его живым с тех пор, как в хранилище в Холборне обнаружили труп человека примерно его роста, веса и возраста.

– На кого вы работаете? На газету?

– Если вы тот, за кого себя выдаете, вы всегда можете взломать наши компьютеры и выяснить это, – сказал Страйк.

Улыбка Лоуренса не дрогнула. Казалось, он слишком часто имел дело с такими упрямыми тупицами, как Страйк, чтобы хоть немного раздражаться.

– Мистер Страйк, – сказал он, – Ниалл Сэмпл не был тем человеком в серебряном хранилище. Я даю вам в этом личную гарантию.

– Хорошо, – сказал Страйк. – Предоставьте мне доказательства, и мы вычеркнем его из нашего списка.

– К сожалению, – сказал Лоуренс, – я не могу их предоставить, не нарушив закона о государственной тайне.

– Ну тогда исключить его из списка я тоже не могу, – сказал Страйк, не особенно впечатленный намеком, будто он может угрожать национальной безопасности, пытаясь установить личность убитого.

Страйк уловил легкое раздражение в поведении Лоуренса – похоже, тот не ожидал, что апелляция к короне и родине не произведет никакого эффекта. Лоуренс опустил взгляд туда, где под столом скрывалась протезированная нога Страйка.

– Херрик, да? – сказал он, имея в виду британскую военную операцию в Афганистане.

– Ага, – сказал Страйк, прекрасно понимая, что ему должно было льстить то, что Лоуренс это знает.

– Я понимаю, что вы, как бывший военный, можете испытывать определенные дружеские чувства к Сэмплу…

– Мне не нужно испытывать сочувствие к пропавшему человеку, чтобы попытаться выяснить, жив он или мертв, – сказал Страйк. – Это моя работа.

– У вас нет таких ресурсов, как у нас.

– И все же, несмотря на все ваши ресурсы, вы его не нашли.

– Вы любите публичность, мистер Страйк, но в данном случае публичность может навредить.

Страйк понял, что теперь преимущество на его стороне: он заметил, что Лоуренс сам пожалел о переходе на