Человек с клеймом - Джоан Роулинг

остановилась на лестнице. Она проспала до половины десятого, чего не делала уже несколько месяцев, и проснулась, обнаружив, что ее парень исчез. Судя по тишине в доме, Робин догадалась, что кто-то из родителей Аннабель, или оба, повели ее по магазинам или в парк. Робин была уже на полпути вниз, на кухню, когда услышала голос Мерфи, и что-то в его тоне заставило ее замереть между стенами, на которых висели семейные фотографии, и прислушаться.

– Она говорила тебе об этом? – спросила Линда.

– Нет, – сказал Мерфи, – и я об этом не говорил. Она становится раздражительной.

– Не думаю, что она сможет признать, что он не идеален, на случай, если мы все скажем ей, что ей следует поискать другую работу, но ведь есть же другие места, где она могла бы работать. Но это совсем другой уровень, это действительно… очень грязно. У него сейчас есть девушка, не знаешь?

– Да, кажется, какой-то адвокат, – сказал Мерфи.

– Интересно, что она сказала, когда увидела это.

– Бог знает, – сказал Мерфи. – Наверное, он сказал ей, что это чушь. Что еще он мог сказать?

– В "Телеграф" написали, что он собирается подать в суд.

Сердце Робин колотилось невыносимо быстро, но она приказала себе сохранять спокойствие. Излишняя эмоциональность была бы на руку ее матери, да и Мерфи тоже. Она на цыпочках спустилась по последним ступенькам.

– Она не упоминала при мне о судебном разбирательстве.

– Ну, если он не подаст в суд…

– Вы говорите о Страйке и Кэнди? – спросила Робин, входя на кухню и стараясь говорить бодро, а не раздраженно.

Мерфи выглядел испуганным и виноватым. Линда застыла, вытирая тарелку. Щенок Бетти подбежал к Робин с приветственным лаем. Робин машинально наклонилась, чтобы погладить ее, но она все это время смотрела на своего парня.

– Я оставил тебя спать, потому что подумал, что тебе это нужно, – сказал Мерфи, одетый в спортивные штаны и футболку, с бутылкой воды в руке. – Я собирался пойти на пробежку.

– Ну, не смею тебя задерживать, – сказала Робин тоном, который говорил: "Я разберусь с тобой позже".

К ее удивлению, Мерфи, смущенно глядя на нее, направился к задней двери. Когда она за ним закрылась, Робин сказала матери:

– Если тебя интересует Страйк, лучше всего спрашивать подробности у меня, а не у Райана. Это я работаю с ним.

На кухонном столе лежала газета "Телеграф", что еще больше разозлило Робин. Возможно, ее мать просматривала ее, чтобы проверить, нет ли еще каких-нибудь неприятных историй о Страйке, которые она могла бы обсудить с Мерфи, пока Робин не могла их услышать.

– Я всего лишь… – начала Линда.

– Я знаю, что ты "всего лишь", – сказала Робин, направляясь к кофейнику, пока Бетти вертелась у ее ног в тапочках. – Так что спрашивай.

– Я просто увидела статью об этой женщине, и… ну, люди здесь знают, что вы с ним работаете, поэтому они спросили меня об этом.

– Ладно, вот твой шанс получить полную информацию для соседей, – сказала Робин.

– Робин, не будь такой…

– Если ты хочешь говорить обо мне за моей спиной…

– Мы не о тебе говорили…

– "Она становится раздражительной". "Она не может вынести мысли о том, что он не идеален".

– Мы были…

– Наше агентство выяснило, что у жены этого журналиста роман на стороне, – сказала Робин. – Журналист отомстил нам, заявив, что мы наняли секс-работницу, чтобы заманить мужчину в ловушку.

– Он не сказал, что все вы это делали, – сказала Линда.

– Никто из нас этого не делал, – решительно заявила Робин, теперь поворачиваясь и бросая сердитый взгляд на свою мать. – Никто из нас.

– Ладно, если ты говоришь, что это неправда, значит, это неправда, – сказала Линда. Она все еще держала в руках тарелку и кухонное полотенце, но ничего с ними не делала.

– А Страйк подает в суд, – в порыве гнева заявила Робин. – Так что будь бдительна и следи за опровержением, чтобы предупредить соседей, когда оно появится.

– Робин…

– Если хочешь жаловаться на моего партнера, делай это мне в лицо, а не моему парню, – сказала Робин, чей гнев, вместо того чтобы утихнуть, только усиливался. Она и не подозревала, сколько гнева в ней накопилось (потому что она была легким ребенком, миротворцем, той, кто старается не создавать проблем, среди трех буйных братьев). – Мне осточертели эти постоянные нападки на Страйка и агентство. Может быть, если бы это не повторялось каждый чертов раз, когда я тебя вижу, я бы хотела приезжать домой чаще!

Она понимала, как сильно ранила мать, по невольному вздоху Линды, но ей было все равно. Робин думала о последствиях операции, которую перенесла в одиночку, вместо того, чтобы терпеть настойчивые заявления Линды о том, что ее плотный рабочий график привел к ошибке; о неделе, которую она провела с родителями после долгой работы под прикрытием, во время которой Линда скорее усиливала, чем успокаивала ее тревогу; о бесчисленных замечаниях насчет опасностей, на которые она шла, тогда как Дженни, беременная ветеринар, отделалась лишь "мы волновались", а не громкими призывами бросить любимую работу, ради которой она так упорно трудилась.

– Страйку не нужно пытаться запугать работниц секс-индустрии, чтобы те переспали с ним, – сказала Робин, уже на ходу. – Раз уж ты так заинтересована, ты должна знать, что он чертовски хорошо ладит с женщинами, ему не нужно их снимать. Кажется, я помню, как он тебе нравился, и ты говорила, что в нем "что-то есть", прежде чем ты решила, что он воплощение дьявола. И с его прошлым ему не нужен Райан, чтобы объяснять, что принуждать женщин к сексу, удерживая оплату, – преступление.

– Робин…

– Просто скажи мне это в лицо! Скажи, что он тебе не нравится, скажи, что ты бы предпочла, чтобы я оставалась той девушкой, которой была после того, как меня изнасиловали!

– Ты не можешь… как ты можешь говорить мне это? – прошептала Линда.

– Легко. Я там, где мне место, где мне всегда было суждено быть. Просто мне потребовалось больше времени, чтобы добраться туда, из-за того, что случилось, но ты бы предпочла, чтобы у меня была полу-жизнь, ты бы предпочла…

– Я бы не хотела, чтобы ты осталась с