Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– Нет, – сказала Робин, – о тебе ничего нет, но там есть фотография лорда Оливера Бранфута, он стоит рядом с покупателем, которого мы видели в "Серебре Рамси". Тот высокий мужчина с одним глазом, смотрящим в потолок.

Сидя на кровати, все еще в пижаме, Робин ждала ответа Страйка. Через несколько секунд он произнес:

– Дерьмо.

– Кеннет Рамси произнес твое имя в его присутствии, помнишь? Хотя мое – нет.

– Кто он, клиент? – спросил Страйк.

– Сэр Виктор Ламберт, – сказала Робин, читая газету. – Он входит в совет директоров "Бранфут Траст", и я только что разыскала его; он банкир. Но он же не мог заказать убийство Райта? Вряд ли он после этого пошел бы за покупками в "Серебро Рамси".

– Это было бы неразумно, – согласился Страйк.

– Итак… – сказала Робин, не желая облекать в слова то, о чем она думала; если раньше ее беспокоило, что связь Софии Медины с убийством Райта может показаться надуманной, то сейчас это, конечно, было в сто раз важнее.

– Ты думаешь, Ламберт сказал своему приятелю Бранфуту, что я разнюхивал что-то около "Серебра Рамси", – сказал Страйк, – и Бранфут, который приказал убить Райта, запаниковал и начал нападать на нас?

– Ну… я знаю, это натяжка, – сказала Робин, – но нельзя сказать, что это не сходится. Штырь сказал: "Вас видели", а мы с самого начала знали, что это могло быть только "Серебро Рамси" или Сент-Джордж-авеню. Я знаю, что Бранфут готов выдавать комментарии по любому поводу, но почему он вдруг так заинтересовался частным детективным бизнесом? Почему он взъелся на нас? И ведь он еще и по телеку появляется – а это тоже подходит под описание из шифровки.

Робин услышала, как кто-то поднимается по лестнице. Сейчас она была бы рада, если бы Мерфи застал ее разговаривающей по телефону со Страйком; более того, она могла бы попросить его выйти из спальни, пока они не закончат разговор. Однако шаги прошли мимо двери ее комнаты, и она подумала, что Мерфи, скорее всего, затянет пробежку после сцены на кухне.

– Что ж, – наконец сказал Страйк, – нет никаких оснований считать, что если человек – яростный самопиарщик, он не может быть еще и мошенником. Взять, к примеру, Джеффри Арчера. Или Сэвила.

Он поднялся на ноги и снова остановился, разглядывая пробковую доску на стене офиса, где были изображены четыре нынешних кандидата на пост Уильяма Райта, не сводя глаз с Дика де Лиона с его искусственным загаром, обесцвеченными волосами и белоснежными зубами.

– Возможно, стоит выяснить, как ведет себя Бранфут в сексуальном плане.

– Он женат, – сказала Робин, которая перед тем, как позвонить Страйку, быстро поискала информацию в Google. – На женщине. Она здесь, на этой фотографии в "Телеграф", с Бранфутом и Ламбертом. У них двое сыновей.

– Веский мотив, если он вел грязные дела с де Лионом и не хочет, чтобы об этом узнали газеты и семья, – сказал Страйк. – Это все еще не объясняет, почему де Лион пошел работать в "Серебро Рамси", но… да, думаю, нам нужно повнимательнее присмотреться к Бранфуту. Возможно, я еще раз позвоню Фергусу Робертсону, посмотрим, что он мне расскажет, – сказал Страйк, отворачиваясь от доски, чтобы сделать напоминание в открытом на столе блокноте. – Кстати, нам снова звонили с угрозами.

– Серьезно?

– Да. – Оставь это, или Гау-Ту тебя достанет.

– Что такое "гау-ту"?

– Именно это я и спросил. Он повесил трубку.

– Это имя?

– Я никогда такого не слышал. В любом случае, будь начеку, опасайся его, или этого, или их. Я также разговаривал с Сашей Легардом.

– Правда? – спросила Робин, слегка содрогнувшись. – Ну как все прошло?

– Довольно познавательно, – сказал Страйк и описал интервью, опустив некоторые наиболее агрессивные высказывания, сказанные им Легарду, и заключил: – Поэтому одному из нас нужно поговорить с Валентином Лонгкастером, а если он не захочет, посмотрим, сможет ли его сестра Козима объяснить, что делал Флитвуд, вламываясь на вечеринку для знаменитостей, где его не хотели видеть, чтобы поговорить с семьей, у которой он украл серебра на большую сумму. Я навел справки о Козиме. Помнишь Легс? – спросил он, имея в виду девочку-подростка, за которой агентство какое-то время следило, потому что ее мать считала, что у нее роман с ее бывшим парнем.

– Да, – сказала Робин, которая несколько раз следила за похожей на кобылку светловолосой девочкой-подростком.

– Ну, она выглядит точь-в-точь как она. Возможно, тебе придется провести это интервью, если до этого дойдет. Ей всего восемнадцать; меня, вероятно, обвинят в новых сексуальных домогательствах, если я к ней приближусь.

– Справедливо, – сказала Робин.

– И есть кое-что еще, – сказал Страйк. – Вчера вечером я послал Шаха следить за входом в Зал масонов. Угадай, кто пришел на собрание ложи в шесть тридцать с сумкой в руке?

– Старший инспектор Малкольм Трумэн? – спросила Робин с упавшим чувством.

– В точку, – сказал Страйк. – Шах сделал несколько скрытых снимков.

– Интересно, – заставила себя сказать Робин.

– Как дела в Мэссеме? – спросил Страйк, подойдя к окну и глядя вниз на Денмарк-стрит, где в спешке за покупками ходили люди, заходя и выходя из музыкальных магазинов

– Ужасно. Я только что сильно поссорилась с матерью.

– О, – сказал Страйк, жалея, что не с Мерфи, наблюдая за стареющим хиппи, спешащим внизу с укулеле под мышкой и стопкой виниловых пластинок в другой руке. – Что ж, сейчас самое время.

– Когда ты поедешь к Люси?

– Пытаюсь оттянуть до последнего, – сказал Страйк. – Планирую явиться на вечеринку где-то в середине, сославшись на завал на работе.

– Если уж мне приходится страдать, то и ты должен, – сказала Робин. – Приди пораньше, помоги с едой или чем-то еще. Заработай себе пару очков.

– Кстати, – сказал Страйк. – Спасибо за подарок.

– Ты уже открыл его?

– Ага, – ответил Страйк. – Не хотел делать это при Греге.

– Почему? – удивилась Робин.

– Потому что он придурок, – сказал Страйк, сочтя это достаточной причиной. Робин подарила ему ежемесячную доставку корнуэльской еды и пива; он был тронут этим и