Человек с клеймом - Джоан Роулинг
На самом деле ему не хотелось заканчивать разговор, но он не мог придумать причину, чтобы затянуть его, поэтому, когда Робин сказала: "Думаю, мне лучше пойти", он согласился, что ему тоже следует это сделать, пожелал ей хорошего Рождества и повесил трубку.
Он только что откинулся за столом, чувствуя себя немного лучше после разговора с Робин, как в приемной зазвонил стационарный телефон. Опасность, что это Шарлотта, которая часто звонила по особым случаям и праздникам, особенно пьяная, исчезла, но он был крайне бдителен к журналистам, которые могли попытаться превратить историю Кэнди в рождественский сериал, поэтому он встал, подошел к столу Пат, включил громкую связь и голосовую почту. Как только хриплый голос Пат закончил сообщать, что офис закрыт на Рождество, раздался щелчок, и заговорил безумный женский голос с сильным шотландским акцентом.
– Да, мне нужна помощь, он дал мне немного, но есть еще кое-что, сказал он мне, все это спрятано под мостом, но мне нужна помощь, чтобы достать это, так что иди к Золотому Руну, спроси меня там, мне нужно продолжать идти, за мной гонятся люди, я не шучу, иди к Золотому Руну.
Сообщение закончилось, и Страйк в полном замешательстве уставился на телефон.
Глава 39
И когда свечи те угасают, и странные мысли
Растут, рождая легкий звон в ушах, –
О жизни той, что я прожил до этой…
Роберт Браунинг
Епископ велит устроить себе гробницу в церкви Святого Пракседа
Робин, как и следовало ожидать, тихо поругалась с Мерфи в их комнате, как только он вернулся с пробежки. Приняв душ и надев свитер, который ей подарила Дженни (Робин сочла тактичным привезти его домой на Рождество), она высказала парню все, что думает о его разговорах с Линдой за ее спиной, и потребовала объяснений, почему, если у него есть вопросы по истории с Кэнди, он не мог задать их ей.
– Ты знаешь почему, – сказал Мерфи, тоже понизив голос. Сначала он извинялся, раскрасневшийся и вспотевший после пробежки, но перед лицом гнева Робин сам становился все более раздраженным. – Потому что ты ни слова не хочешь слышать против Страйка, а в последний раз, когда я упомянул, что видел его в газете, меня просто проигнорировали.
– Я тебе много раз говорила, что Страйк может быть надоедливым мерзавцем, – сказала Робин, уверенная, что так и было. Она и сама часто так думала.
– Ты, должно быть, сказала это, когда я был в наушниках, – огрызнулся Мерфи. – Ты ведь о нем мне рассказываешь не больше, чем обо мне – ему.
– О чем ты вообще говоришь?
– Я еду смотреть другой дом.
– Что?
– Это самое ты сказала Страйку, когда мы ехали смотреть дом в Вуд-Грин. "Я еду смотреть другой дом".
– Ну, мы как раз ехали смотреть…
– Ага. Мы ехали.
– Я не…
– Мы, – повторил Мерфи, уже не понижая голос. – Ты и я. – Мы.
– Обед! – крикнул Джонатан снизу.
Как и следовало ожидать, атмосфера за кухонным столом бурлила, пока семья поглощала большую запеканку с пастой. Линда была непривычно молчалива, но, к счастью, безыскусная болтовня Аннабель заполнила паузы, которые Робин могла бы посвятить разговору с матерью и бойфрендом, а Бетти отвлекла внимание, вывалив большую какашку прямо рядом с плитой.
Пока Линда доставала яблочный крамбл из духовки, третий брат Робин, Мартин, постучал в заднюю дверь. Как и у отца, у Мартина были темные волосы и глаза, хотя он не обладал ни кротостью Майкла Эллакотта, ни его добросовестным подходом к работе.
– Разве Кармен не с тобой? – с тревогой спросила Линда.
– Позже, – сказал Мартин с угрюмым выражением лица.
Робин провела большую часть дня с Дженни и Аннабель в гостиной, пока все мужчины семьи, включая Мерфи, обсуждали футбол на кухне. Аннабель играла в медсестру с тряпичной куклой, которая, по-видимому, упала с дерева и сломала себе все кости. Пока Робин помогала заворачивать куклу в рулон туалетной бумаги и давала ей лекарство из пластикового стаканчика, Дженни рассказывала Робин историю Мартина и Кармен, которая уже включала три расставания и три примирения.
– Твоя мама очень волнуется, – прошептала Дженни.
– Когда должна родить Кармен? – спросила Робин, которая никогда не встречалась с этой женщиной, но знала, что она забеременела всего через три месяца после знакомства с Мартином.
– Февраль, – тихо сказала Дженни. – Мне бы хотелось списать все на ее гормоны, но они так похожи.
– О Боже, – сказала Робин.
История занятости Мартина была неровной, а порог скуки был очень низким. Больше всего ему нравилось выпивать и делать ставки; деньги всегда утекали сквозь пальцы, как вода, а предыдущее предположение Робин о том, что отцовство "может стать его мечтой", было скорее надеждой, чем ожиданием.
– Кто-нибудь хочет чашку чая? – спросил Мерфи, появляясь в дверях гостиной.
Вспомнив, как совсем недавно она отказалась от кофе, приготовленного Ким, Робин сказала:
– Да, пожалуйста, я бы с удовольствием. Спасибо, Райан, – и она увидела, как и рассчитывала, слегка смягчившееся каменное выражение лица Мерфи.
К шести часам вечера было решено, что четверо Эллакоттов и Мерфи (Дженни, конечно, не шла, потому что она очень устала) пойдут выпить в паб "Гнедая Лошадь" – местное заведение, которое братья и сестра часто посещали в молодости. Робин была рада отдохнуть от матери, которая имела мученический вид, который скорее усиливал, чем смягчал гнев дочери. Робин также жаждала алкоголя, который, как она думала, мог бы создать ей более праздничное настроение, чем дома.
Как раз когда они выходили из дома, в холодной темноте подъехал очень старый "Ниссан Микра", и по тому, что Мартин тут же побежал к нему через улицу, Робин предположила, что за рулем была его девушка.
– Лучше идти дальше, – пробормотал Джонатан, – на всякий случай, если они вот-вот дадут жару.
– Все настолько плохо? – спросила Робин, когда они с Джонатаном пошли следом за Стивеном и Мерфи, которые покатывались со смеху из-за какой-то шутки, которую пропустила Робин.
– Это происходит непрерывно. Она чертовски груба.
– Что ты имеешь в виду?
– Татуировки, пьет как рыба,
