Тропа воскрешения - Майкл Коннелли

— Хорошо, — повторила судья. — Тогда продолжим. Госпожа Макферсон, ваш свидетель.

Глава 39.

Для Босха это стало напоминанием, как далеко он отошёл от собственной миссии. Мэгги Макферсон была истинно верующей в своё дело — профессиональной обвинительницей, которую так и не соблазнили высокооплачиваемые должности в частном секторе в обмен на отказ от правосудия. Она оставалась верна службе, и, несмотря на смену должностей и ведомств, никогда не отступала от своего пути. А Босх, когда‑то такой же истинно верующий, теперь сидел на свидетельской трибуне, готовый к тому, что с ним обойдутся так же, как обходятся с многими свидетелями защиты в уголовных делах. Макферсон собиралась представить Босха наёмным работником, который врёт по найму, халтурит и ищет лишь то, что позволяет скрыть правду или исказить её. Она, несомненно, изучила его и знала его слабые места. И воспользовалась ими с самого начала.

— Мистер Босх, как долго вы работаете следователем защиты? — спросила она.

— В сущности, никогда, — ответил Босх.

— Вы же работаете на мистера Холлера, не так ли?

— Я работаю над его конкретным проектом, который не связан с защитой.

— Разве вы не работали на защиту самого мистера Холлера, когда его обвиняли в преступлении? — прищурилась она.

— Я выступал скорее как советник. Как и вы. Вы считаете, что никогда не работали на защиту? — парировал он.

— Здесь вопросы задаю я, — отрезала она. — Извините. Итак, вы хотите сказать суду, что не считаете работу по делу Люсинды Санс, признанной и осуждённой убийцы, работой по защите?

— Мистер Холлер нанял меня для анализа дел осуждённых, утверждавших, что они невиновны. Он хотел, чтобы я изучал их и решал, есть ли случаи, заслуживающие пересмотра. Дело Люсинды Санс было одним из таких, и…

— Благодарю, мистер Босх, я не просила всю историю, — перебила она. — Значит, вы утверждаете, что работа по делу Люсинды Санс — это не защита.

— Верно. Это не работа защиты. Это работа по установлению истины.

— Остроумно, мистер Босх. А что происходит в вашей, как вы выражаетесь, работе по установлению истины, когда вы сталкиваетесь с доказательствами виновности человека в преступлении, за которое он был осуждён? — спросила она.

— Я говорю мистеру Холлеру, что дело безнадёжно, и мы идём дальше. Я беру следующее дело — сказал Босх.

— И как часто с вами происходило то, что вы только что описали? — продолжала она.

— А, да. Случалось. Пару месяцев назад, например.

— Расскажите об этом суду, — потребовала она.

— Это был человек по фамилии Колдвелл, осуждённый за организацию убийства своего партнёра по инвестиционному бизнесу. Его приговор в основном базировался на показаниях киллера, который тоже был обвинён, но пошёл на сделку со следствием. Он заявил, что получил двадцать пять тысяч долларов наличными за убийство. Среди прочих улик были банковские выписки Колдвелла. Обвинение доказало, что ровно двадцать пять тысяч были сняты наличными через банкоматы и по личным чекам, которые Колдвелл выписывал на друзей, а те обналичивали чеки и передавали ему деньги.

— Что заставило вас подумать, что он невиновен? — спросила Макферсон.

— Я так не считал. Я посчитал, что его дело может заслуживать повторного рассмотрения. Поговорил с ним, и он сказал, что может отчитаться за те двадцать пять тысяч, а ещё у него есть информация, добытая в тюрьме, которая якобы разоблачит киллера. Не стану вдаваться во все подробности, но в итоге я решил, что Колдвелл виновен, и мы отказались от этого дела.

— Нет, пожалуйста, не избавляйте нас от подробностей, — с лёгкой насмешкой сказала Макферсон. — Что именно, по‑вашему, делало его виновным?

— Он сказал, что отдал деньги любовнице, и не мог заявить об этом в суде, потому что тогда был женат, а деньги жены шли на оплату адвоката. Если бы нашли любовницу, жена лишила бы его финансирования. В конечном итоге жена всё равно развелась с ним через пару лет после приговора, и теперь он был готов «вывести» любовницу на свет. Он также рассказал о заключённой, переведённой из тюрьмы в Соледад, где сидел киллер; якобы она слышала, как тот хвастался, что подставил Колдвелла, — сказал Босх.

— Хорошо, давайте на этом остановимся. Нам нужно вернуться к делу — сказала Макферсон.

Холлер вскочил.

— Ваша Честь, это она открыла эту дверь, — сказал он. — А теперь хочет захлопнуть, потому что понимает: завершение рассказа демонстрирует честность свидетеля, а это мешает плану обвинения по подрыву его репутации.

Судья поддержала возражение без малейшей паузы.

— Адвокат прав, — сказала Коэльо. — Дверь распахнуло государство. Я хочу услышать конец истории. Свидетель продолжит, если есть что добавить.

Холлер кивнул Босху и сел.

— Я позвонил в Департамент исправительных учреждений, — продолжил Босх. — Через сотрудника оперативной части в Соледад выяснил, что киллер и названный Колдвеллом заключённый никогда не сидели в одном блоке и не пересекались в тюрьме. Это окончательно опровергло эту часть легенды. Затем я поговорил с любовницей, и выяснилось, что из неё неважный лжец. Мне хватило двадцати минут, чтобы вывести её на чистую воду. Она призналась, что Колдвелл не давал ей двадцать пять тысяч, что она солгала, потому что он пообещал ей деньги после освобождения и планировал подать в суд на штат за незаконное осуждение и заключение. На этом всё. Мы с Микки закрыли дело.

— Значит, мистер Босх, — подвела итог Макферсон, — вы хотите, чтобы суд понял: вы называете вещи своими именами.

— Не уверен, был ли это вопрос, но да, я называю их так, как вижу, — ответил Босх.

— Хорошо. Тогда давайте поговорим о деле Санс — о том, как вы его видите. Согласны, мистер Босх? — сказала она.

— Я здесь именно для этого, — ответил он.

— Вы знаете, что такое геозонирование, мистер Босх? — спросила она.

— Да. Модное нынче слово для отслеживания местоположения мобильных телефонов по данным сотовой связи — сказал он.

— Это стало полезным инструментом для правоохранительных органов, не так ли?

— Да.

— В прямых показаниях вы сказали, что работали над сотнями дел об убийствах, верно?

— Верно.

— И в скольких из них вы использовали геозонирование?