Паук - Ларс Кеплер

— Хотя я не думаю, что она так считает, — отвечает Йона.

— Мы уже знаем, что у Саги есть неразрешённая травма, связанная с Юреком Вальтером, но какое отношение к нему имеет Мара Макарова? — спрашивает Грета. — Мара прочла статью о Юреке в «Экспрессен», и вдруг КГБ уже не виноват в похищении её семьи, а он. Всё это похоже на какую‑то безумную фантазию.

— Я как раз к этому и подхожу. Я поговорил с одним из своих источников, и он…

— Что, у вас теперь тоже есть секретный источник? — ухмыляется Петтер.

— Он дал мне информацию, что у Юрека был веский мотив похитить всю семью Мары.

— Ладно… — вздыхает Манвир.

— Юрек хотел отомстить деду Мары, Алексею Фёдоровичу Гуркину, который был дипломатом в российском посольстве в Стокгольме, пока Юрек находился в изоляции в бункере Лёвенстрёмска.

— Что тот сделал? — спрашивает Грета.

— Сейчас это неважно. Я только что нашёл ферму, которая принадлежала его сыну Вадиму до того, как он погиб вместе с семьёй Мары при крушении катера.

— Где она? — спрашивает Манвир.

— На окраине Вестерханинге.

— Там прошлой ночью был сильный пожар, — говорит Петтер.

— Тогда, похоже, мы только что нашли убежище Мары, — произносит Йона, разворачивается и выходит из комнаты.

***

Сага одолжила футболку с изображением «Дюран Дюран» спереди и носит её как платье, пока её грязная одежда крутится в стиральной машине Карла Спеллера.

На плече и руке у неё стерильные повязки, на коленях и правом бедре — пластыри. Руки и голени покрыты ссадинами и синяками.

Она пьёт кофе и читает на телефоне Карла новость о пожаре на окраине Вестерханинге.

Когда они бежали к машине после взрыва, у неё звенело в ушах. Камень ударил в капот, оставив глубокую вмятину в металле.

Через несколько минут после того, как они тронулись, послышались первые сирены. Сага задумалась, осталась бы она жива, если бы не выбралась из комнаты, забитой поддонами.

Она хотела отвезти Карла в отделение неотложной помощи, но он отказался, уверенный, что его свяжут с пожаром на ферме.

В машине пахло дымом и палёными волосами.

Карл объяснил, что заметил отражение двух задних фонарей на опушке леса и, подойдя ближе, обнаружил пикап Мары под камуфляжной сеткой.

— Не знаю, может, мне просто показалось, — сказал он, кашлянув. — Но я почти уверен, что сзади был огромный мешок, и мне чудилось, что он движется. Я подумал, что внутри кто‑то есть… ну, знаете, как вы и говорили… а потом запаниковал. Я сказал себе, что должен позвонить Йоне, но понял, что телефон всё ещё в машине, и побежал обратно, когда услышал выстрел. Ключи, конечно же, найти не смог — будто в каком‑то фильме ужасов из восьмидесятых, понимаете? Я обшаривал каждый карман, когда пикап Мары выехал на дорогу, и побежал обратно, увидев, как небо над фермой вспыхнуло ярким светом. Тогда я понял, что она горит и что мне нужно найти вас…

Они заехали в круглосуточную аптеку, купили стерильные компрессы и гель от ожогов, затем вернулись к Карлу, загнали помятый «Порше» в гараж и спустились в подвал. Там они тщательно умылись и помогли друг другу перевязать самые серьёзные раны и ожоги.

В три часа ночи они налили себе виски, выпили по паре обезболивающих и легли спать.

Сага ставит чашку с кофе и промакивает рот салфеткой из пакета с едой на вынос.

Карл в бордовом халате на шёлковой подкладке напевает себе под нос, жарит яичницу и подрумянивает тосты. На его обожжённой голове осталось лишь несколько прядей волос, стекло его «Ролекса» разбилось.

Она продолжает искать новости в интернете и натыкается на статью, только что опубликованную на сайте «Афтонабладет».

Журналистка пишет об охоте на серийного убийцу, ссылается на надёжные источники в полиции и сообщает, что главным подозреваемым является неназванный бывший агент «Службы безопасности». Кто‑то явно дал ей настоящую наводку, но больше никакой информации раздобыть не удалось.

Она пытается намекнуть, что на интервью согласился детектив‑суперинтендант, однако очевидно, что он отказался от комментариев.

Не имея конкретных подробностей, журналистка приводит краткий обзор истории шведских серийных убийц с рядом ссылок на похожие материалы.

«Это ещё ничего», — думает Сага, хотя понимает, что вскоре всё станет достоянием общественности.

Скоро её имя и фотография будут повсюду.

После еды Сага загружает бельё в сушильную машину и помогает Карлу сбрить остатки волос.

— Извините за ваш «Ролекс», — говорит она.

— Неважно, я всё равно его ненавидел. Но мои волосы… У меня были хорошие волосы.

— И эти выглядят хорошо, — лжёт она.

Он сметает сбритые волосы, высыпает их из совка в унитаз и смывает.

Они возвращаются к бару и наливают ещё кофе.

— И что теперь? — спрашивает Карл.

— Не знаю. У меня был шанс остановить Мару, но я не справилась, — отвечает Сага. — Она была такой быстрой, я не понимаю.

— Вы не думаете, что мы уже со всем этим покончили?

— С чем?

— Не пора ли позвонить Йоне и сдаться властям? — серьёзно спрашивает он.

— Не знаю…

— Я действительно считаю, что пора.

Она берёт телефон Карла, идёт в музей и останавливается перед витриной. Внутри она видит анкету, которую заполняла, когда её поместили в отделение строгого режима больницы Лёвенстрёмска. Сага делает глубокий вдох и звонит.

Она прижимает телефон к уху, стоя в круге света, льющегося сверху из одного из высоких окон под потолком.

— Йона Линна.

— Это я, Сага.

— Я рад, что вы позвонили.

Она слышит, как ветер трещит в трубке. Похоже, он идёт по чему‑то хрустящему.

— Я не делала того, в чём меня обвиняют, — говорит Сага. — Я не причастна к убийствам.

— Я никогда и не думал, что вы причастны.

Глаза Саги наполняются слезами, она с трудом сглатывает.

Она слышит, как меняется фон вокруг него, хлопает дверца машины.

— Я в Вестерханинге, — продолжает Йона. — На ферме был пожар, и криминалисты нашли гильзы, которые могли вылететь из вашего «Глока».

— Йона, я… я только пыталась остановить Мару. Пыталась, но не смогла.

— Вам нужно сдаться, Сага. Я поговорил с Морганом, мы договорились, как это будет. Я сказал ему, что вы сдадитесь только мне и никому другому. Я