В политике сбывается самое нелепое. Беседы с Михаилом Задорновым - Михаил Николаевич Задорнов

за композитора Александра Романовича Бакалейникова, работавшего в частном театре, который давал представления в помещении ресторана «Славянский базар», что на Никольской улице, в двух шагах от Кремля. Одной из звезд его программы был певица Анна Степовая. Кусиков увлекся этой эффектной женщиной. И к очередному выступлению преподнес ей подарок — новый романс:Сердце будто проснулось пугливо, Пережитого стало мне жаль, Пусть же кони с распущенной гривой С бубенцами умчат меня вдаль. Слышу звон бубенцов издалека — Это тройки знакомый разбег, А вокруг расстелился широко Белым саваном искристый снег.

Бакалейников написал на эти стихи песню, которая популярна до сих пор. Не менее популярны стали песни «На рассвете», «Обидно, досадно». Помните?

Две черные розы — эмблемы печали В день встречи последней тебе я принес. И, полны предчувствий, мы оба молчали, И плакать хотелось, и не было слез.

Это Кусиков.

— Он был эксцентриком?

— В литературном мире его называли Сандро. Он любил представляться черкесом — так считалось романтичнее. Писатель Матвей Ройзман (позже он напишет известнейший детектив «Дело номер 306») так вспоминал о Кусикове: «Он бывал часто одет в полувоенный френч и в широкие галифе, заправленные в мягкие кожаные сапоги. На голове красовалась турецкая круглая шапка с кисточкой. Походка была мягкой, почти кошачьей. А иногда щеголял в черной черкеске и такого же цвета папахе, чем немало удивлял окружающих. А еще на удивление многим мог цитировать наизусть стихи шотландского поэта Роберта Бернса. Это был его любимый стихотворец».

— Он действительно был другом Есенина?

— Кусиков был приятным собутыльником, острословом и отлично играл на гитаре. Да и как поэта его ценили высоко. Критики подчас говорили, что среди имажинистов есть только два талантливых человека — Есенин и Кусиков. Анатолию Мариенгофу, который считался одним из основателей имажинизма, оставалось только ревновать. Конечно, его слава и талант были далеки от есенинского, но в стихах Кусикова были и страсть, и мастерство. В 1921 году вместе с Есениным они выпустили сборник «Звездный бык». В то время они встречались каждый день. Есенин в первой публикации посвятил «последнему единственному другу» цикл «Москва кабацкая», в котором есть строки о «проклятой гитаре» Кусикова. У имажинистов было свое кафе, свой книжный магазин «Лавка поэтов». Они издавали и продавали немало книг. В этих делах лучше всех разбирался оборотистый Кусиков.

Однажды поэтов даже арестовали — как выяснилось, по смехотворной причине. В ночь на 19 октября 1920 года Есенин отдыхал в квартире Кусикова на Арбате. Туда ворвались чекисты, арестовали сразу троих: Есенина, Кусикова и его брата Рубена. Причина — информация о том, что в квартире укрывают врангелевского офицера. «Есенина-то за что?», — возмущался Кусиков. После выяснения личностей чекисты признали ошибку. У Врангеля служил какой-то другой армянин по имени Рубен, как назло, живший по соседству с Кусиковыми. Друзей, после допросов, отпустили — под поручительство известного разведчика Якова Блюмкина.

— Он и сам был чекистом?

— Он явно был человеком авантюрного склада, а такие в те времена ценились высоко. Поэтому у него имелись связи и в наркомате просвещения, и в ВЧК, на Лубянке. Кусиков был заметной личностью. Скандальной. Но его уважали и даже избрали заместителем председателя Всероссийского союза поэтов (председателем в то время был Валерий Брюсов).

И вот по заданию наркомпроса Анатолия Луначарского он направился в Германию. Там в то время гастролировал Есенин — и они долго было неразлучны. Но Есенин вернулся на родину, а Кусиков остался. Пропагандировать советскую власть в Европе. Пожив немного в Германии, он переселился в Париж. Там создал «Общество друзей России», которое ненавидели представители «русского Зарубежья», в основном — сторонники белого реванша. Валерию Брюсову Кусиков с гордостью писал, что в эмигрантских кругах получил кличку «чекист». Он открыто посмеивался над этим.

— Это была секретная служба?

— Точных данных нет, но косвенные… Слишком уж старалась советская власть, чтобы этот бывший красноармейский командир оказался в Европе. Пригодилась и его смелость. Он не опасался выступать против эмигрантских стереотипов. Почти все боялись, а он — нет. Никогда не стакивался с фашистами любых мастей. По крайней мере, по собственной воле. Если приходилось выполнять задание центра — другое дело. Есть свидетельство (правда, только мемуарное), что его в годы войны видели в немецкой форме. Что ж, Кусиков вполне мог выполнять и такое задание. Но связь с Москвой он не терял никогда. И никогда не раскрывался, несмотря на внешнюю легкомысленность. Кусиков сыграл свою роль в сопротивлении, а после войны — в укреплении позиций Советского Союза во Франции. Он все-таки оставался солдатом. Еще в Берлине Кусиков женился на Асе Тургеневой, внучатой племяннице великого писателя. Ее мать была внучкой знаменитого анархиста Николая Бакунина. Их семья оказалась крепкой.

— А что он писал на чужбине?

— Стихов Кусиков не писал с конца 1920-х. Крепко загрустил после смерти Есенина — и больше не появлялся в литературных журналах. Его архив — скорее всего, бесценный — практически погиб. Такие люди не оставляют после себя бумаг. В богемном мире Старого света Москве были нужны свои люди, а Кусиков был небеден, общителен, обворожителен, эксцентричен. Все понимали, что он в душе «большевик», но не верили, что это серьезно. Он казался слишком легкомысленным — во всем. Кусиков вел парижскую газету «Парижский вестник», которую финансировало советское посольство. Сражался с литературными белогвардейцами. Не раз его могли убить, но он выжил. Коллекционировал старинное оружие, немного торговал и «до тошноты скучал по России». Но возвратиться не мог: не было приказа. Так он и пережил всех своих друзей. Кусикова не стало летом 1977 года.

— У нас его печатали?

— Из советской литературы его почти исключили. Как-никак, житель Парижа, а не Переделкина. Отдельные стихи изредка перепечатывали. В воспоминаниях часто упоминали как приятеля Есенина, который, бывало,