Неуловимые - Михаил Сидорович Прудников

Стали думать, кому поручить это дело. Выбор пал на командира отделения Петра Широкова, уже неоднократно проявлявшего большую смелость и изобретательность. Вместе с ним отправились Николай Федоров и Иван Мартинцов.

В час ночи отряд остановился примерно в километре от железной дороги. Темнота такая, что в нескольких шагах не видно человека.

Взрыв назначен на два часа. Надо ждать. Напряженно всматриваюсь, прислушиваюсь. Стрелка часов медленно приближается к двум. Вот уже без пяти, без трех, без одной минуты...

Надежная рука у Петра Широкова. Ровно в два тьму прорезает яркая вспышка, и почти одновременно раздается сильный взрыв. Над лесом поднимается зарево.

Разведчики докладывают, что немецкие патрули, как и следовало ожидать, бросились к горящему заводу. 

Приближаемся к насыпи. В отблеске огня видим рельсы. Останавливаю отряд и приказываю идти через железную дорогу пятками вперед. Это нужно, чтобы замести следы.

Насыпь пересекли благополучно и опять углубились в лес. Товарищей, взорвавших завод, не поджидали. Они имели поручение зайти еще в села Каменка и Стайки. Мы твердо верили в Петра Широкова — спокойного, осторожного, находчивого человека...

И надежды наши оправдались. Его группа вернулась в полном составе уже в новый лагерь отряда.

Все очень обрадовались возвращению боевых друзей: обнимали их, крепко жали руки.

— Ось вам, товарищ командир отделения. — Демченко подошел к Широкову и высыпал ему на ладонь полную горсть желтоватой крошки. — Крутите цигарку.

Сам Петр не курил. Но он с благодарностью принял дорогой подарок и разделил его между двумя своими товарищами.

3

Первомайский праздник мы встречали на новой, только что организованной базе — на островке среди болот, неподалеку от озера Звериного, примерно в тридцати километрах северо-восточнее Полоцка.

Рано утром все побрились, почистили одежду. Поздравив друг друга, вспомнили добрыми словами товарищей, ушедших на боевое задание, чтобы отметить торжественный день пущенным под откос эшелоном...

Праздничный стол не отличался изысканностью: у нас осталось лишь немного конины, которая уже изрядно испортилась. Но нас ожидала большая радость. Радист Владимир Пиняев обещал связаться с Москвой. Услышать Первого мая голос родной столицы — какое счастье!

...Володя, двадцатилетний парень, недавно окончивший радиотехникум, каждый день копался во внутренностях нашей радиостанции, чтобы заставить ее работать лучше.

В назначенные часы, подыскав открытую площадку где-нибудь на возвышенности, Пиняев раскладывал чемодан, растягивал антенну и начинал разговор с Москвой. «Пи-пи-пи», — слышались знакомые позывные. «Я, Висла 126, Голубая 102», — посылалось в ответ.

Слабый писк морзянки звучал для нас лучшей музыкой. Ведь это голос столицы! Он необыкновенно бодрил, воодушевлял на преодоление трудностей, на боевые дела.

После неудачного похода связных значение радиостанции еще более возросло. Удалось передать шифровками некоторые сведения, предназначенные для Верховного Главнокомандования, а также получить ответы на интересующие нас вопросы.

Еще в середине апреля мы попросили Москву прислать самолет с необходимым имуществом, боеприпасами и, самое главное, батареями для рации. Электропитания у нашей «Белки» осталось совсем мало.

Нам ответили: ждите.

Бойцы заготовили дрова и две ночи подряд непрерывно жгли костры, невзирая на большую опасность: немцы могли заметить огонь. Но утром костры догорали, и отряд оставался ни с чем.

Это были очень грустные дни. Многие рассчитывали, что вместе с грузом им сбросят весточки от родных. Кроме того, мы надеялись получить и табачок. Ведь чего только не курили: и сухой мох, и листья.

И вот — Первое мая. После праздничного завтрака все отправились на высотку, где расположился со своей «Белкой» Володя Пиняев. Каждый стремился приблизиться к наушникам, из которых доносился едва уловимый шум, напоминающий писк только что вылупившегося цыпленка.

— Подождите минуточку! — Володя вскочил, взял стоявшее неподалеку пустое ведро и положил в него наушники.

Голос столицы сразу окреп: «Поздравляем вас, товарищи, с международным днем солидарности трудящихся...»

Нас поздравляют! Москва шлет нам привет!..

— Молодец, Володя, здорово придумал!

А на следующее утро Пиняев принял из Москвы шифровку:

«4 мая ждите самолет. Сообщите ваши координаты».

Наконец-то!..

В назначенный час мы вышли к полянке, находившейся в лесу, за болотом, в нескольких километрах от лагеря. Как было условлено, зажгли пять костров «конвертом»: четыре по углам, пятый в центре.

Издали донесся рокот мотора. Затем среди облаков мелькнул силуэт машины.

Началось всеобщее ликование. Бойцы кричали «ура», обнимали друг друга.

— Усилить костры! — скомандовал начштаба Щенников.

В огонь полетели специально подготовленные сухие ветки. Выплеснули из бидона и остатки бензина, который так тщательно берегли. Пламя разрослось, устремляя вверх длинные языки.

Самолет снижается, вот он почти над нами. Еще секунда, еще. Когда же начнут отрываться от него черные точки с парашютами? Но парашютов не видно. Зато послышался какой-то странный свист.

И вдруг — оглушительные взрывы!

Какая страшная минута! Нет, невозможно передать словами, что пережили мы в эти мгновенья.

С невеселыми думами вернулись в лагерь. Шесть бойцов были ранены, к счастью не тяжело. Вскоре все они вернулись в строй.

А фашисты тем временем выпустили новые листовки об уничтожении нашего отряда. Между прочим на этот раз вражеские листовки помогли нам разобраться в том, что произошло той памятной ночью.

Бомбившая отряд вражеская машина поднялась с аэродрома вблизи станции Дретунь, в десяти километрах от нашей базы. Знали ли фашисты заранее, что мы ждали в ту ночь самолет? Вряд ли. Вернее всего, немецкие летчики случайно обнаружили костры в лесу и, поняв, в чем дело, обрушили на нас бомбы, предназначавшиеся для иной цели. 

Зарево над Полоцком

1

Обстановка требовала от нас усилить боевую активность. Новыми ударами по врагу отряд должен был разоблачить лживые сообщения гитлеровцев о разгроме партизан и поднять настроение у местных жителей.

К сожалению, взрывчатка кончалась — остался лишь один пятикилограммовый заряд. Использовать его следовало как можно эффективнее.

Еще в конце марта наше внимание привлекла Полоцкая нефтебаза. Однако в го время мы имели о ней весьма скудные сведения.

Присоединившиеся к отряду в середине апреля Иван Верхогляд и Иван Зырянов, которым удалось бежать из полоцких лагерей для военнопленных, несколько обогатили наше представление о базе. Но все же многое оставалось неясным.

Мы вели тщательную разведку. И тут на помощь нам пришли местные патриоты — коммунисты и комсомольцы, с которыми Корабельников уже установил деловой контакт. Они сообщили, что на базе имеются семь огромных баков