Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

— Эй, кокаин; эй, кокаин.

Я узнал своего коллегу, и мы уселись на скамейке в парке.

— Прежде всего, — сказал я, — вам нужно устроить детей в школу.

— Я не могу этого сделать, пока не получу вид на жительство.

— У меня не было вида на жительство, пока я не пробыл за границей несколько лет, — сказал я. — Идите и устраивайте своих детей в школу.

— Мне нужно разрешение. Я не могу сделать это, пока не получу разрешение.

Я вздохнул.

— Ладно, хорошо. Что насчет жилья? Вы уже сняли квартиру?

Да, он снял, и я также выяснил адрес. Он снимал жилье недалеко от побережья, где сточные воды сбрасывались в море, а воздухе постоянно висела вонь, особенно по ночам.

— Ваша жена сойдет с ума, — сказал я. — Переезжайте в другой дом.

— Я уже подписал договор аренды.

— Расторгните договор аренды. Управление оплатит расходы.

— Нельзя расторгать договор аренды.

Я изо всех сил старался помочь ему, чтобы сломать его установку «не могу», и мне показалось, он обратил на это внимание. Наша встреча подошла к концу, я спросил его, остались ли у него вопросы.

— Я коллекционирую огнестрельное оружие, — сообщил он. — Могу ли я взять с собой что-нибудь из своей коллекции?

Он был настоящим ценителем огнестрельного оружия, одним из тех коллекционеров, которые покупают непонятные винтовки, для которых больше не выпускают боеприпасы, а затем сами изготавливают их в своем гараже. К сожалению, в большинстве стран законы о контроле за оружием драконовские.

— Нет, определенно нет, — ответил я. — Если вы прибудете с огнестрельным оружием, вас закуют в кандалы.

— Я просто спрашиваю.

— Я серьезно. Это положит конец вашему заданию. Правда. Не берите с собой огнестрельное оружие.

— Понятно.

Я также посоветовал ему проверить перед отправкой свои домашние вещи. Перевозя мебель перед своим первым заграничным заданием, я заметил странную металлическую закраину, торчащую из небольшого книжного шкафа, который наша пожилая хозяйка подарила нам, когда мы снимали ее дом в Вирджинии. Я подергал закраину, и потайной отсек открылся. Внутри лежали личные дела и документы ЦРУ, принадлежавшие ее мужу, который умер десять лет назад. Он служил в Управлении в 1950-х годах.

Когда мы расстались, он пошел по пешеходному мосту через канал. Когда до него оставалось около квартала, я повернулся и крикнул последнее напоминание:

— Никакого оружия!

Начальник этого сотрудника, находившийся в стране его назначения, был изгнан из другой страны местным американским послом за сексуальные отношения с несовершеннолетней девочкой. А еще раньше его начальника тоже выдворили из другой страны, европейской, и тоже по приказу американского посла — за секс с несовершеннолетней девочкой. Преимуществом размещения сотрудников ЦРУ при посольствах Госдепартамента было то, что система терпимо относилась к людям с проблемами самодисциплины. Если бы этот насильник не имел дипломатического прикрытия, он бы заработал билет домой в один конец и больше никогда не увидел бы стен Лэнгли.

Для человека, с которым я только что беседовал, ситуация складывалась не лучшим образом, но его упорство и толстая шкура помогли ему продержаться за границей несколько лет, прежде чем не зависящие от него события привели к тому, что его отозвали обратно.

Из Амстердама я отправился на очередной семинар штаб-квартиры в Вашингтон, округ Колумбия. На полпути через Атлантику женщина на борту самолета родила ребенка, и пилот решил вернуться в аэропорт Шаннон. Я опаздывал на конференцию, а я ненавижу опаздывать. Я был зол, но другие пассажиры, похоже, сочли это милым.

— Может, нас покажут по телевизору, — сказал один из них.

*****

Бетти поприветствовала нас на семинаре и представила нашего первого докладчика, — это были «Подтяжки», вездесущий руководитель штаб-квартиры. Как всегда, он выглядел подтянутым и властным, и, конечно, был хорошо одет.

Динамизм и харизма «Подтяжек» продолжали расцветать. После краткой речи он выстроил всех присутствующих оперативных сотрудников, после чего прошел вдоль строя, как командир десантников, вдохновляющий своих людей перед большой битвой.

— Штаб-квартира определит индивидуальные стратегические цели. Каждому из вас будут даны конкретные люди, и вы свяжетесь с ними, используя навыки шпионского ремесла и вербовки, которым вас учили. — Он расхаживал взад-вперед, глядя каждому из нас в глаза. — Штаб-квартира и наши резидентуры за границей будут оказывать вам всестороннюю поддержку. Я позабочусь о том, чтобы у каждого из вас был личный контакт в руководстве, который будет помогать вам в оформлении оперативных разрешений. Вы будете вербовать свои стратегические объекты, и мы приложим все усилия, чтобы помочь вам. Эти объекты имеют огромное значение для нашей страны. Вы не можете потерпеть неудачу, и вы ее не потерпите!

«Подтяжки» пожал всем руки и вышел из комнаты. Мои коллеги были впечатлены. К нашему подразделению был прикомандирован мой коллега Ломан, хотя в настоящее время он занимал должность внутри страны. Когда-то Ломан служил на флоте, и ему понравилось то, что он услышал от «Подтяжек», который разговаривал как успешные командиры, которых он знал.

— Я и сам хочу ему верить, но я видел его раньше, — возразил я. — Ты больше никогда не услышишь о его плане действий. Прости, друг мой, не сердись на меня — я всего лишь посланник.

Прибыл докладчик, чтобы обсудить ограничения на проведение операций во Франции. Мы работали в бывшем Советском Союзе, и никто из нас не планировал ничего делать во Франции, но в одной из каблограмм, разосланной по всему миру, нам посоветовали не делать этого, потому что тем летом, летом 1998 года, в стране будет проходить чемпионат мира по футболу. В послании говорилось, что там будет много туристов и будет трудно забронировать номер в гостинице.

— Вы шутите, — сказал я. — Мы боимся проводить какие-либо операции во Франции из-за футбольного матча?

— Ну, так там и написано, — сообщил докладчик. — Эй, в штаб-квартире мне сказали прийти сюда и рассказать о перерыве в работе во Франции. Я просто пытаюсь быть полезным.

Он продолжал говорить. Мне было скучно и не хватало воздуха, и мои мысли были заняты женой и детьми. Я улыбнулся. Оратор улыбнулся мне в ответ, думая, что мне нравится его лекция. Моя расслабленность усилилась, и я погрузился в другую часть земного шара. Докладчик о французских «не-операциях» исчез, и его место занял другой.

В какой-то момент я услышал:

— Мы ищем хорошие греческие объекты для вербовки.

Греки? Меня это разбудило, и я спросил:

— Вы только что сказали, что мы должны найти греков для вербовки? Греки не представляют никакой ценности для шпионажа. Никакой угрозы для Америки. Последнее, что нам нужно в мире, — это греки.