Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

– Не Птенчикова, а Пчельникова, – обиделась мадама. – Не вижу ничего предосудительного в том, что меня распирают истинно православные чувства. Разве я не права, владыко?

– Благословляю вас, чтобы вы нас оставили в покое, – перекрестил кликушу Антоний, и она покорно удалилась.

– Да уж, – улыбнулся архитектор, – мне бы ваше мудрое смирение!

– А как часто вы исповедуетесь и причащаетесь?

– Грешен. Не могу похвастаться усердием. Боюсь надоедать церковнослужителям.

– Надоедайте, и почаще. Скажите, когда вы сможете представить предварительную идею проекта?

– Для этого мне нужно пару дней побродить здесь в полном одиночестве.

– Уединение – то, чего так не хватает людям в миру. Бродите себе на здоровье.

И зодчий стал гулять по всем окрестностям, время от времени возвращаясь к тому месту, где определено строить храм. Но прошло несколько дней, а ему так и не удавалось увидеть его в своем воображении.

Троицкий собор Почаевской лавры со стороны лестницы. Архитектор А. В. Щусев

[Из открытых источников]

Однажды он, дойдя до реки Иквы, прилег на берегу, пытаясь представить себе будущее сооружение, да и уснул. А во сне привиделось, будто он восходит на лестницу в небо к огромному белоснежному храму с асимметричным фасадом, увенчанному гигантским золотым куполом. Но самое удивительное, что из внутренностей храма доносился мощный и величественный звук, будто кто-то играл на козе, как в Молдавии называют волынку. Он проснулся, приподнялся и увидел волынщика, играющего нечто однообразное, но задумчивое и большое.

– Здорово, пан барин! – приветствовал Щусева музыкант. – Коли люба тебе моя музыка, могу еще сыграть. Рублик подаришь?

– Держи, – откликнулся Алексей Викторович и протянул волынщику голубенькую банкноту в пять рублей.

– Щедрый пан барин! – похвалил его волынщик и от души заиграл.

Никогда еще Алексей Викторович не слышал такого красивого звучания козы, не танцевального, как бывало в Молдавии, а строгого и торжественного, как тот собор, что привиделся ему во сне.

Троицкий собор Почаевской лавры. Архитектор А. В. Щусев

[Из открытых источников]

Давным-давно в древности пришел этот музыкальный инструмент на Русь и впервые появился как раз здесь, на Волыни, отчего и получил такое название. Его звуки раздавались тут и при Данииле Галицком, и при Иове Почаевском, звучат и сейчас. Архитектор слушал, и проект будущего храма все отчетливее вырисовывался в его воображении…

Глава двенадцатая

Марфа

16 июля 1930 года в Кремле руководитель государства принимал заместителя председателя ОГПУ. Сам председатель Менжинский тяжело болел, и его зам Генрих Ягода фактически руководил ведомством.

– И последнее, – произнес Сталин. – Что же такое все-таки наш автор мавзолея? И насколько он наш?

– Если честно, товарищ Сталин, я бы не доверял человеку, некогда вхожему в императорский дом.

– А сейчас какие у него связи?

– Мы проверили основательно, никаких связей с контрой Щусев не имеет. И все же… Ведь даже строительство Казанского собора было доверено ему благодаря покровительству со стороны великой княгини Елизаветы.

– А родственники? Братья?

– Отец и мать умерли еще до революции. Брат Петр – военный врач, известный путешественник. Личность безобидная. Равно как и другой брат Павел. Он тоже архитектор и инженер, сотрудничает у Алексея. Старший брат Сергей, почвовед, ученик Докучаева, тот и вовсе, насколько известно, осуждал Алексея за связи с императорской семьей…

Весной 1906 года Сергей Викторович сообщил брату письмом о своем приезде. Он собирался по работе провести несколько дней в Петербурге, к тому же в типографии Фроловой издан его исследовательский труд «К вопросу о паровой обработке чернозема», а в первом номере журнала «Почвоведение» вышла его публикация «К вопросу о методе определения влажности почв». Журнал был основан ныне покойным Василием Докучаевым, учителем Сергея, крупным ученым, зачинателем школы научного почвоведения и географии почв.

А. В. Щусев. Проект Покровского собора в Марфо-Мариинской обители

[ГТГ]

Алексей с радостью распахнул дверь брату. Они тепло обнялись. «Похудел», – подумал Алексей Викторович, глядя на долговязого Сергея, но вслух не сказал.

– А ты, Плюша, гляжу, раздобрел! – Старший брат похлопал младшего по животу.

– А почему Плюша? – поинтересовался Петя, вышедший с мамой навстречу гостю.

– Поздоровайся, – шепнула мать.

– Здрасьте! А почему Плюша? – повторил ребенок вопрос.

– А потому, что мы его так в детстве звали! Он плюшки любил и называл их плюшами, – весело ответил дядя и, взяв ребенка на руки, подкинул его. – Ух, тяжелый!

– А вас как звали?

– Урсом, то есть медведем.

– Почему? – недоверчиво спросил маленький Щусев, но родственник не ответил.

– За грубость! – засмеялся Алексей.

– А дядю Петра? В честь которого меня назвали, ну… вашего брата другого.

Сергей поставил племянника на пол и уколол взглядом его отца. Видимо, до сих пор ему хотелось, чтобы в честь него, старшего брата, Алексей назвал своего сына. Или уж ни в чью честь не называл бы. И хоть «Петр Алексеевич» более известно, чем «Сергей Алексеевич», но Петр Первый еще тот самодур был…

А. В. Щусев. Эскиз фриза с птицей

[ГТГ]

– Бизон, – прерывая размышления Сергея, ответил Алексей Викторович.

– Да, Бизоном мы его звали, – подтвердил старший Щусев, – за его слепую отвагу.

За ужином братья вспомнили детство, выпили за здоровье ПП, сиречь – отсутствующих Петра и Павла, помянули родителей, отметили успехи друг друга.

А затем от вопроса о паровой обработке чернозема почвовед плавненько перешел к другому, более насущному, волнующему всех и вся – аграрному, да и не только к нему. Беседа взяла крен в сторону политики.

– Мы на пороге таких перемен, Алешка! Ты даже себе представить не можешь! – Захмелевший Сергей скомкал салфетку и откинулся на спинку стула. – Спусковой механизм сработал!

Алексея передернуло. Вспомнилась сцена, как он, балуясь револьвером, случайно – ей-богу, случайно! – выстрелил, и пуля попала в ногу родного брата, который сейчас сидит напротив и рассуждает.

– Да, спусковой крючок нажат, – раздраженно сказал младший Щусев. – И? Что мы видим? Сплошные предатели. Стессели и им подобные. Где Минины? Где Пожарские? – Алексей помолчал. – Хотя, конечно, не хочется верить, что Стессель за миллион от япошек сдал Порт-Артур. Но здесь тогда дико другое – общество доросло до мысли, что русский генерал способен сдать город за взятку.

– И сдача Порт-Артура, и дело Стесселя первые звонкие гвоздики в крышку гроба династии Романовых, – зло сказал Сергей. – Ты посмотри, что творится! Кризис в сельском хозяйстве, раз… – Он принялся начиная с мизинца загибать