Пролог. Документальная повесть - Сергей Яковлевич Гродзенский
Бригадир «Москва» артисту балета:
– Попляши на карачках, на третьем пласту в забое.
* * *
Письма с того света.
На этапной барже, среди отпетых рецидивистов и умученных следствиями, простыми «политиками» по 58-й, подрались двое. Педагог с бледно-желтым лицом, неизвестно как сохранившимися длинными волосами попа и журналист в интеллигентном пенсне. По-бабьи, совсем не по-мужски, они колошматили друг друга, неумело поднимая кулаки высоко над головой. Нам было неприятно и тоскливо видеть, как опускаются некоторые из братии нашей. Но уркаганы ликовали и наслаждались зрелищем:
– Вот ето да, вот ето бобры, не подгадь, очкастый.
* * *
Составление меню – начало голодного психоза.
* * *
На допросе следователь требует:
– Ну, будем признаваться?
Арестант сидя рассматривает карту Европы: красный буйвол уперся рогами в малюсенькую Европу. Ну чего бояться, думал бы, зачем сажают, терзают.
* * *
Брехливая натура.
* * *
Партий и течений, как цыганских балаганов.
* * *
Девушки выходили замуж все честные, что теперь является предметом роскоши.
* * *
В деревне пшено в магазине можно достать лишь под яйца.
* * *
Книги написаны идеологически, а не для народа.
* * *
Образование нужно для правильного и мягкого выражения.
* * *
Обрезки из-под ножа всего лишь по 2 коп. фунт, мясо 3 коп., пироги с разной начинкой 5 коп.
* * *
Татуировка: что нас губит; нет в жизни счастья; помню мать родную; у одного даже – Сталин.
* * *
Картежная игра в тюрьме.
* * *
Хромовые «колеса» – мечта всех комендантов.
* * *
Лес – частица призрачного мира, неизвестно откуда спустившаяся на землю.
* * *
Героизм отчаявшегося – он жалок и страшен.
* * *
Душа выветрилась, мозг окостенел.
* * *
Лагерные бригадиры – урки5 и фраера6.
* * *
Фраера презирают урок и остерегаются их, урки ненавидят фраеров и точат на них зуб, старые лагерники обозлены на новеньких за то, что те долго гуляли на воле, новенькие на старых, обещающих им отбыть от звонка до звонка да еще получить довесок; сильные против слабых (из-за них не выработаешь горбушку), слабые против сильных (из-за них «накроешься»); двести человек – двадцать враждующих партий, и все это именуется – дружный коллектив участка «Парижская коммуна».
* * *
Южане: мул и негр на Воркуте, в тундре.
* * *
Интеллигентного вида вахтер. Добродушный с виду. Убивает з/к, пытавшегося вбежать в зону.
* * *
Новый этап. Что такое этап. Селедка без воды. Купе без места. Пересылка. Доходяги. «Одни наркомы и профессора». Какой толк от них. На этапе возмущались ими – котелок ни хрена не варит. Заманивали фраеров к шпане.
* * *
Кровавая хроника 1937 года. Май 1938 года – кирпичный завод. Импозантный Кашкетин в очках.
* * *
Распределение паек по двадцаткам – кому первому выбирать – хвосты, середки, головки, горбушки, с довесками и без них.
* * *
Боялся спецотдела, завкадрами, управдома, дворника, почтальона, а уж о соседях и говорить не приходится.
* * *
Политбюро похоронных процессий.
* * *
Николай дурачок – хлеб пятачок.
* * *
В Колье 1936 г. ребенок вкрадчиво просит у з/к:
– Дяденька, а вы не дадите мне карандаш?
* * *
Рассказ журналиста: за одного написал книгу, за другого отредактировал ее же, за третьего – рецензию, в которой похвалил и автора, и редактора.
* * *
Корзубый не хочет работать:
– Мне образование не пущает, я в Пажецком корпуси обучалси, да и коверкоты пачкать не хочу, – говорил он, показывая на драный бушлат третьего срока, ношеный и переношеный.
* * *
Плитовой в шахте год ждал начала навигации, а с ней и письма. Письмо от двенадцатилетнего сына, видимо, в учебе не продвинувшегося дальше первого класса. На листе – в три линейки с косой, вырванном из ученической тетради, круглыми крупными буквами неумелая рука вывела три слова: папа, мама … но третье слово, страшное по обнаженной грубости, означающее супружескую неверность, измену, – привести невозможно.
Плитовой сник, заметно опустился. Его напарники, пронюхавшие про драму человека, не доступную их пониманию, весело и зло подшучивали. Плитовой сперва огрызался, хватался даже за дрын, намереваясь огреть насмешников, вскоре смирился с издевками, но не с судьбой своей и быстро доходил до ручки.
* * *
Пишущему очередную жалобу:
– Ты слезу подпусти, подпусти слезу погорше.
* * *
Наши вещи – хрен да клещи.
* * *
Академик Ф.:
– Не пойду на фильм «Минин». На русской истории не отдохнешь.
* * *
Рокотавший эскалатор проносил мимо него лица людей.
* * *
– Загораем, братцы, – говорил бригадир, стоя на пурге, кутаясь в бушлат, ожидая, когда пустят в зону.
* * *
Война – почти естественное состояние человеческого общества, воевали почти всегда. А концлагерь – изобретение немцев в Первой мировой войне.
– Но и тюрьмы, и разные виды заточения тоже существовали всегда и поэтому тоже являются естественной частью общества.
– Да, вы, быть может, и правы, но никогда и нигде в концлагерь и тюрьму не заточали своих, тех, кто создавал строй, охранял его и считал его своим.
* * *
Интеллигентская покорность судьбе – резиньяция7, вот их удел.
«Хотят резину тянуть», – подумал Корзубый.
* * *
Мечты зэков:
директор ресторана – сыт, весел;
метеоролог – тихо, спокойно, изолирован;
торговать пивом – пена принесет все;
сторож санатория – должность не номенклатурная, спецотдел не потревожит, «лапа» от отдыхающих з/к, простыни для спуска со второго этажа на первый к барышням и к кавалерам.
* * *
Недели две недоедал, чтобы заиметь переходную пайку: не так голодно, когда на полке лежит пайка. Наконец, наэкономил, приготовился к спокойной жизни, а пайку сперли.
* * *
Карачун8 в шахте.
* * *
Вгрызлись друг в друга.
* * *
Вдосталь насиделся.
* * *
Эхма, кабы денег тьма.
* * *
Не приведи господи попасть в это богоугодное заведение.
* * *
– Бог есть?
– А кто его знает. Нам как прикажуть.
* * *
В бригаде – бараке – мордобой, взаимная неприязнь, злоба. Бригадира «Москву» боятся и ненавидят. По радио передают – дружный коллектив шахтеров включился в стахановский месячник.
* * *
Начальник в кабинете – одно, он же на положении з/к – изумительная, поражающая противоположность.
И человек, робеющий перед кабинетом начальства в роли з/к, – скромен, прост, а начальник отвратителен.
