Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

— Меня зовут Ишмаэль Джонс, — произнес я. — Я руководитель компании, занимающейся разработкой программного обеспечения. Я слышал о быстром экономическом росте во Вьетнаме и хотел бы узнать мнение вашего сотрудника по экономическим вопросам о возможностях местного рынка.

— Никакого английского.

— Немецкий?

Он закрыл дверь, и мне пришлось ждать. Я уже собирался уходить, когда дверь снова открылась, и он подал мне знак войти. Он провел меня через несколько затемненных комнат, в каждой из которых висел похожий на икону портрет Хо Ши Мина, после чего мы прошли через задний двор посольства, где был разбросан мусор. Заместитель посла говорил по-немецки.

Я рассказал о своем интересе к бизнесу во Вьетнаме. Он сообщил, что родом из Сайгона; меня заинтриговало, что он не назвал город Хошимином. Мы приятно побеседовали и обменялись визитками. В будущем я назначил еще несколько встреч с этим парнем, и он оказался полезным.

*****

А в Лэнгли последний скандал был связан с парочкой ОПЦД, направленных в отдаленную страну. Муж издевался над женой — по крайней мере, так она заявила послу США, когда пришла к нему домой посреди ночи, крича и колотя в дверь.

Посол не знал, что эта пара — сотрудники Управления. Он обратился в Госдепартамент и в штаб-квартиру ЦРУ, которые неохотно признали правду. Многие руководители на разных уровнях в обеих организациях оказались расстроены, и сотрудники ОПЦД получили билеты домой в один конец. Потом, в штаб-квартире убедили обоих уволиться из Управления.

У этой истории, однако, был счастливый конец. Эти двое до сих пор женаты и прекрасно уживаются.

*****

Химическая компания продолжала требовать от Управления больше средств. Последняя уловка заключалась в том, что им нужно больше денег, чтобы избежать проверок со стороны налоговой службы. Они представили какую-то белиберду, которую, очевидно, скопировали из публикаций налогового управления. В штаб-квартире оказались достаточно умны, чтобы понять, что это мошенничество, и отказали в просьбе.

Боссы компании были экспертами в области химикатов, но они не разбирались в основах бизнеса. Они не могли контролировать расходы. Авария с партией опасных химических веществ обернулась для них непредвиденными расходами на очистку и судебными издержками. Они наняли слишком много людей, и дни многих из них были сочтены. Чтобы развлечься, я предсказывал, кто именно из них будет уволен. Один постоянно возражал, но он не явился на очередное рабочее совещание, и, конечно, его уволили.

Я точно предсказал несколько последующих увольнений в течение следующих нескольких месяцев.

Менеджеры компании объявили, что арендовали бар на крыше неподалеку для проведения вечеринки, рассказывая сотрудникам, как все будет здорово, как будет много экзотической еды, напитков и дорогих развлечений. В день вечеринки эти менеджеры уволили около трети сотрудников. К вечеру уволенные собрали свои вещи в картонные коробки и разошлись по домам, а те, кто остался, отправились на корпоратив. Казалось, он был организован специально, чтобы помочь оставшимся сотрудникам забыть своих коллег — и чем скорее, тем лучше.

Моя секретарша так никогда и не узнала, что ее работа зависит от правительства США и, соответственно, от меня, а не от прихотей компании. Она продолжала вести себя со мной высокомерно, но когда с визитом заходило начальство, ее пальцы дрожали от напряжения.

Наконец, месяц спустя сага о химической компании подошла к концу. Дела шли неважно, и в один прекрасный день владельцы компании позвонили в ЦРУ и сказали:

— Мы вот-вот вылетем из бизнеса. Вы должны выслать нам 100 тысяч долларов прямо сейчас и еще 100 тысяч через пару месяцев.

Это было самое самоуничижительное, что могла сказать компания. Единственная причина, по которой им удавалось дурачить Управление, заключалась в том, что они заявляли о своем успехе и могуществе. Когда же они сообщили, что испытывают финансовые трудности, пузырь лопнул.

Мне позвонили из Лэнгли.

— Мы хотим избавиться от этой компании. Вы не против?

11. Опасные микробы

На мрачном острове в Аральском море к столбам привязана сотня обезьян… в небо поднимается небольшая металлическая сфера и, вращаясь, несется вниз, пока не разбивается вдребезги… начинает растекаться облако цвета темной горчицы, плавно растворяясь… Обезьяны дергают за цепи и начинают плакать… но уже слишком поздно: они уже начали умирать.

Кен Алибек, «Биологическая опасность»

Я все еще не продвинулся в работе с объектами, связанными с биологическим оружием, хотя и отправил множество запросов на утверждение. Мои контакты в штаб-квартире пытались помочь, но их блокировал человек, отвечающий за российскую программу биологического оружия. Он был достаточно мил, но не мог уловить, что необходима агентура. Я писал ему и встречался с ним при любой возможности.

Я нашел хороший объект — ведущего ученого-оружейника. У него был собственный веб-сайт, что способствовало установлению контактов. Но наш человек, ответственный за российскую программу биологического оружия, утверждал, что другой сотрудник уже связался с ученым и решил, что он непригоден для работы.

— Это невозможно, — ответил я. — Мы не связывались ни с одним из этих ученых, занимающихся биологическим оружием. Откуда мы знаем?

Специалист показал мне документ, написанный другим оперативником, в котором описывался отказ ученого от встречи с нашим сотрудником. Я внимательно прочитал его.

— Этот документ о другом человеке. Их имена несколько похожи, но это не тот человек, о котором я говорю, — сказал я.

— Я еще раз взгляну на него, — ответил специалист.

Наконец, в Лэнгли я встретил Грейс, которая знала, как подходить к объектам, связанным с биологическим оружием. Она работала в аналитическом управлении ЦРУ, а не в секретной службе, и подготовила список российских объектов, которые поставляли технологию биологического оружия государствам-изгоям. Я не мог поверить в свою удачу, обнаружив эту женщину. Ее список был великолепен, и она была гением, раз составила его.

Самое замечательное в этом списке было то, что в нем объекты сразу обозначались как важные, что позволяло сэкономить уйму работы. Когда я находил наводку самостоятельно, штаб-квартира могла оттягивать время, утверждая, что наводки не являются перспективными, и могла сидеть сложа руки, играя в привратника, придираясь к наводкам, заставляя меня «продавать» их.

Грейс также смогла выбить для меня разрешение на контакт с потенциальными объектами из своего списка. Она входила в группу, занимающуюся программами биологического оружия государств-изгоев. Люди в списке были русскими, но она смогла убедить, что они являются законными объектами разведывательного интереса для ее группы. Если бы я классифицировал объекты не как российские, а как объекты государства-изгоя, мне не пришлось бы проходить через всю процедуру общения с нашим