Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

Мне стало интересно, почему. Я сделал еще один снимок, и она снова застонала. Я подумал, не заставляет ли ее стонать нажатие кнопки на моем фотоаппарате, и снова сделал снимок. Она опять застонала. «Так и есть, — подумал я, — щелканье фотоаппарата заставляет ее стонать».

Я сделал еще один снимок. Она ушла и вернулась с капитаном корабля и моим отцом. Отец вынул пленку из моего фотоаппарата и передал ее капитану.

Теперь я снова был в Египте, но на этот раз я забирал свои фотографии домой.

Я встретил египетского дипломата, но в штаб-квартире мне сказали, чтобы я от него отстал. Там сообщили, что с этим парнем встретился другой сотрудник и поговорил с ним, и что он не был дружелюбным, поэтому в Лэнгли решили, что он не подлежит вербовке.

— То, что не удалось сделать одному оперативнику, не означает, что этот парень должен считаться непригодным для работы.

Мои аргументы не возымели действия, но я все равно решил поехать в Египет, посетил пирамиды и музеи, а также порылся вокруг, чтобы посмотреть, что можно найти.

В полицейских государствах людей арестовывают, после чего они исчезают, чтобы никогда больше о них не услышать. Во время визита в Каир, просматривая телевизор в своем гостиничном номере, я наблюдал египетскую версию передачи «Скрытая камера». Актеры, притворяющиеся сотрудниками секретной службы, столкнулись с прохожим и схватили его за руки.

— У нас есть доказательства того, что вы работаете на ЦРУ, — заявили актеры.

От страха у несчастного пешехода подкосились колени, и он упал на землю, зарыдав от безысходности:

— Нет, нет, нет…

Актеры подняли пешехода на ноги и направили на скрытую камеру.

— Вас снимает каирская скрытая камера, — радостно сообщили они.

Пешеход снова упал, на этот раз от облегчения.

*****

Отклонению от требований безопасности способствовала ответственность за расходование денежных средств. Некоторые оперативники быстро тратили средства, выделенные им штаб-квартирой, а затем не могли отчитаться за них должным образом. Супружеская пара «один по цене двух» в конце 1980-х годов на деньги налогоплательщиков купила мебель в Индонезии, а затем отправила ее в Испанию, чтобы переделать. Затем супруги купили два шикарных автомобиля. После муж уволился из Управления и стал продавцом компьютеров. Женщина осталась и вскоре объявила, что ей нужно купить кучу компьютеров для оперативных целей, которые она затем и купила у своего мужа, а после сделки уволилась и она. Но если до 11-го сентября суммы пропавших и растраченных денег исчислялись четырех-шестизначными цифрами, а после 11-го сентября они стали исчисляться миллиардами.

Некоторые из моих отчетов были составлены восемь лет назад, и штаб-квартира приложила немало усилий, чтобы привести их в соответствие с требованиями времени. Когда они закончили, меня вызвали в офис, и Флора вручила мне счет на 114 тысяч долларов.

— Управление переплатило вам на эту сумму. Не могли бы вы немедленно выписать нам чек?

Казалось, она немного побаивалась моей реакции. Мои коллеги подняли бы вой, если бы им предъявили такой счет, и женщина с облегчением обнаружила, что я не настроен на конфронтацию. Я мог отчитаться за каждый доллар.

Я просмотрел счета, и мне потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, что они допустили ошибку в своей бухгалтерии. На самом деле это они должны были мне 228 тысяч долларов. Я указал им на ошибку, и они согласились с тем, что мои расчеты верны. Я укрепил свою репутацию оперативного сотрудника, у которого нет административных проблем.

Йона только что вернулся из десятидневного пребывания в гостиничном номере в одном из городов Восточной Европы. Другой оперативник подошел в Восточной Европе к потенциальному информатору и сказал:

— Если вы заинтересованы в работе на ЦРУ, позвоните по этому номеру, — после чего назвал объекту номер телефона Йоны и его номер в отеле, и Йона сидел там и ждал. В отеле не было сервиса обслуживания номеров, но внизу находилась пиццерия, которая приносила моему приятелю пиццу каждый день. Человек так и не позвонил.

Я подумал про себя: «Надо постараться устроить свою жизнь так, чтобы мне не пришлось торчать в отеле целую неделю. Телефон, на который смотрят, никогда не звонит».

Свобода распоряжаться своим временем была большим преимуществом работы под неофициальным прикрытием, и когда я находился в чужом городе для встреч с объектами разведывательного интереса, то мог сам контролировать свое время. Когда же я был в Вашингтоне, у меня было ежедневное расписание, составленное для меня штаб-квартирой, и мне нельзя было просто взять и уйти. В пятницу пополудни в офисе становилось тихо, поскольку сотрудники разбегались на выходные. В 15:00 уже было тихо, а к 15:45 — пустынно.

Макс был не против остаться на выходные. Ему нравилось ездить в Вирджинии в тир и целый день стрелять по мишеням. Мне же делать было нечего. Я осмотрел все достопримечательности Вашингтона и побывал во всех музеях.

Разведданные, которые я добыл во время последней встречи с агентами, заставили Госдепартамент США направить некоторым иностранным государствам демарши, по сути, приказы о прекращении разработки оружия массового уничтожения (ОМУ). Эти дипломатические ноты были тщательно проверены в Лэнгли на предмет того, чтобы они не указывали на мои источники информации.

Я поговорил с одним из мандаринов штаб-квартиры, который не был впечатлен подобными демаршами.

— Демарши не стоят бумаги, на которой они напечатаны, — заявил он. — Их используют вместо туалетной бумаги.

*****

Моя местная резидентура не проявляла агрессивности в проведении разведывательных операций, поскольку была слишком обеспокоена тем, что может подумать местное правительство, но они были хорошими парнями и позволяли мне проводить операции в других странах. Пока я выполнял свою работу в других регионах, моя семья счастливо жила в Западной Европе.

Те немногие дела, которые я вел на месте, звучали хорошо и выглядели неплохо, хотя на самом деле не представляли особой ценности: банкир террористов, поставщик материалов для оружия массового уничтожения и дипломат из страны-изгоя.

*****

Когда я узнал, что Макс покинул ЦРУ, у меня разорвалось сердце. Он совершал великие дела и был популярен в организации. Мы встретились в том же ресторане TGI Friday's, где когда-то отмечали нашу аттестацию в качестве оперативных сотрудников.

— Все идет отлично, — сказал он, — но я устал ждать неизбежного билета домой в один конец. Один неверный шаг — и я снова окажусь в каморке штаб-квартиры, моя карьера закончится, и тогда у меня не останется