Дар Асафа и Майи - Борис Асафович Мессерер
Всеволод Эмильевич хотел, чтобы каждая мизансцена спектакля предварялась пантомимической сценкой. По замыслу одного из первых авангардных режиссеров такое пластическое решение спектакля само по себе ново и одновременно задает необходимый ритмический ход всему действию. Это соответствовало введенному Мейерхольдом театральному понятию биомеханики: создание образа через пластичные внешние движения актера к внутреннему содержанию образа. Спектакль был не завершен. Более того, он послужил одним из поводов для начала проведения санкционированной свыше травли великого режиссера.
Михаил Чехов (1920–1930-е годы)
Асаф Мессерер был знаком с легендарным актером, актером «со ста лицами» Михаилом Чеховым (племянником Антона Павловича Чехова). Знакомство это состоялось в основном благодаря старшему брату Асафа – Азарию Мессереру. Творческий псевдоним – Азарий Азарин – хорошо знали в театральной Москве 1920–1930-х годов. Актерское дарование Азарина для меня несомненно – насколько возможно, я изучил факты его биографии, автобиографические записки, свидетельства современников. В них Азарин предстает актером мхатовской школы, неоднократно пользовавшимся благосклонным вниманием со стороны самого Константина Сергеевича Станиславского, в дальнейшем ставшим актером II МХАТа. Важнейшей вехой этого пути было творческое и дружеское единение Азарина с Чеховым.
Михаил Чехов настойчиво уговаривал Азарина перейти во второй МХАТ, чтобы вместе создавать этот театр, вместе искать новые пути в искусстве. Азарин принял это предложение. Во втором МХАТе он начал работать рядом с Серафимой Бирман, Софьей Гиацинтовой, Александром Чебаном, Борисом Захавой, Иваном Берсеневым.
В середине двадцатых годов Михаил Чехов предложил Азарину сыграть Санчо Пансу в «Дон-Кихоте», где для себя самого предполагал роль Дон-Кихота, – его мечта и наваждение. Чехов был доволен тем, как протекал рабочий процесс, и оставил несколько свидетельств этой стихийно возникшей творческой дружбы двух замечательных актеров.
Сам Азарин писал об этом так: «Осенью 1925 года я перешел на работу в Московский художественный театр 2-й. Работа с М. А. Чеховым принесла мне огромную пользу и обогатила меня главным образом по линии метода овладения ролью. С МХАТом 2-м у меня связаны лучшие и плодотворные годы моей работы и создания театра».
Оба были настолько увлечены постановкой спектакля, что зачастую репетировали прямо на квартире Михаила Александровича. Азарин вел рабочие записи, по которым можно проследить, как складывался сценический образ Санчо Пансы и как реализовывался замысел спектакля в целом. Вот отрывок из записей Азарина о репетициях:
«Третья репетиция (квартира Чехова).
Санчо любит Кихота всей душой, относится с благоговением. Санчо (Кихоту): Позвольте ручку вам поцеловать. Все желания Санчо стихийны. Мысли Санчо тесно в его маленьком мозгу, а душе тесно в теле.
Все в первой картине невиданно и неслыханно. Санчо, простившись с семьей, во весь дух несется к Кихоту…
Представитель земли Санчо слышит представителя неба. (Восторг, переходящий в визг.)
Санчо многоречив и любит иногда повторять фразу два раза…
Два друга. Единственные два на всей земле».
Последняя фраза – «Два друга. Единственные два на всей земле» – может быть полностью отнесена и к ним – Чехову и Азарину… Этот спектакль – важный и в какой-то степени трагический этап в биографии и Михаила Чехова, и Азария Азарина. Взаимоотношениям этих двух разных и по взглядам, и по характеру людей, объединенных общей идеей создания главного спектакля их жизни, суждено было резко прерваться из-за вынужденного (в результате публичной травли) отъезда Михаила Чехова за границу в 1928 году.
Михаил Чехов подарил Азарину свою фотографию, на которой написал:
«Есть мудрость книжная – есть мудрость от таланта – вот за эту мудрость я тебя и люблю, мой Азарич, и благодарю! Твой М. Чехов 8.V.1928».
Этот рассказ является предысторией к последней и совершенно случайной встрече Асафа Мессерера с Михаилом Чеховым в Риге в 1933 году во время заграничной гастроли Асафа. О самих гастролях пойдет речь далее.
Асаф случайно столкнулся с Михаилом Чеховым в кафе около театра, где проходили гастрольные вытупления. Такие встречи я называю «встречей-невстречей» (я также пользуюсь определением «дружба-вражда» для обозначения трудных ситуаций в отношениях близких людей). Чехов, обычно столь расположенный к моему отцу в прошлой московской жизни, в этот раз был чрезвычайно взнервлен и потому не соответствовал дружеской встрече.
В своих воспоминаниях Асаф Мессерер пишет, что поразившая его встреча с Михаилом Чеховым и режиссером Владимиром Татариновым протекала весьма напряженно со стороны Чехова и закончилась неожиданно быстро вместе с уходом последнего из кафе. И если мой отец не мог до конца понять причину такого поведения актера, то по прошествии стольких лет я смею предположить простейшее объяснение. Видимо, Чехов и с ним Татаринов, вырвавшиеся из-под надзора органов ГБ в свободный мир, были настолько напряжены переживаниями, заботами о своей дальнейшей судьбе, что воспоминания о прежней московской театральной жизни были тяжелы и неуместны. Они думали о будущем, о своем устройстве в новой реальности и о реализации собственных планов. В тот момент не существовало никаких предпосылок предаваться воспоминаниям. Но все равно, думаю, эта встреча была важной для всех участников.
Заграничные гастроли (1929, 1930, 1933 годы)
В 1929 году Асаф Мессерер как премьер Большого театра подписал первый в своей жизни контракт на выступления за рубежом. В те годы круг государств, которые волновали воображение артистов, был весьма ограничен. Индивидуальные гастроли советских артистов были редкостью. В Москве существовала организация «Посредрабис», которая могла оформлять заграничный контракт только с Латвией, Литвой, Эстонией. С неподдельным волнением стремлюсь воскресить страницы жизни отца, относящиеся к его первым гастролям в Прибалтику. С моей точки зрения, встречи, которые там состоялись, были важными и во многом повлияли на формирование Асафа Мессерера как актера.
Партнершей Асафа выступала Викторина Кригер. Она была знаменитой балериной, ранее с успехом гастролировавшей на подмостках Европы и Америки. Их гастроли проходили при особом внимании, так как заграничная публика тогда не слишком верила, что в Советской России сохранилось искусство балета. Гастроли прошли успешно.
Балет «Спящая красавица». Асаф в роли Голубой птицы. Съемка в студии Rin-Rin. Во время гастролей в Швеции. Стокгольм. 1933 год
Асаф и Суламифь Мессерер. «Пьеро и Пьеретта» – концертный номер. Студия Rin-Rin. 1933 год
За первой триумфальной поездкой последовала вторая. В 1930 году партнершей Мессерера была балерина Татьяна Васильева. Резонанс от этих гастролей также был велик.
Одно из гастрольных выступлений довелось увидеть брату знаменитого антрепренера Виктора Дандре, мужа примы
