Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества - Коллектив авторов

По мнению IV тома «Истории Великой Отечественной войны», замысел Ставки заключался при этом в преследовании противника. С этим согласиться нельзя, и это противоречит действительному содержанию событий к западу от Березины. Овладевая Минском, наши войска не преследовали противника, а завершали его окружение и уничтожение. Преследовать тут было, в сущности, некого, так как из Минско-Бобруйского котла (на самом деле тут было несколько очагов окружения) удалось вырваться очень незначительной части противника; основные силы его были уничтожены и капитулировали.

Таким образом, с овладением Минска закончился 2-й этап Белорусской операции[798]. Только теперь был достигнут полный прорыв фронта и разгром противника. Однако на этом далеко не закончилась вся Белорусская операция в целом, ибо после овладения Минском наши войска вышли на полный маневренный простор и обрели свободу быстрого продвижения вперед.

Наступил 3-й этап операции, который в первоначальных планах Ставки, видимо, вовсе не предусматривался и на который, видимо, не рассчитывали. Только теперь, 4 июля, последовала следующая директива Ставки, которая ставила уже более глубокие задачи выхода на Неман и южнее – на Западный Буг. На этом этапе можно уже говорить о преследовании остатков противника, сумевших вырваться из окружения под Минском и Бобруйском. Но здесь наступили уже бои с подходившими отдельными резервами противника. Они были всюду разбиты на подходе, и только при овладении Вильнюсом разыгрались более сильные бои. 3-й этап Белорусской операции являл собою, таким образом, картину быстрого маневренного продвижения в глубину, характерного для развития глубокой операции после прорыва фронта и уничтожения отдельных групп резервов противника.

Операция непосредственно развивалась на большую глубину, и к концу июля, примерно через 35 дней после ее начала, наш фронт выдвинулся примерно на 600 км с исходного положения на линию Немана и Западного Буга. Если в этом свете оценить план «Багратион», то становится очевидным, что Ставка не предусматривала развитие операции на такую глубину. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды, и когда наши армии вышли на Неман и Западный Буг, Ставка поставила им 28 июля новую задачу – выйти в Восточную Пруссию и на р. Висла. Здесь Ставка явно переоценила возможности наших войск и недооценила способности противника к организации сопротивления на своей территории. Если в плане «Багратион» Ставка явно укоротила задачи операции и ограничила ее масштаб и глубину, то директивой от 28 июля она перешагнула допустимый предел развития операции и не уяснила себе той грани, которая разделяет одну стратегическую операцию от другой последовательной операции.

Глубокая операция имеет свой предел глубины на той грани, где противник успел организовать новое сопротивление и противопоставить новый фронт. В Восточной Пруссии и на Висле противник уже встречал нас таким организованным фронтом, который требовал организации новой стратегической операции. Прорвать такой фронт с ходу с войсками, значительно истощенными после более чем месячных боев и маршей, было уже невозможно. Поэтому по достижении Немана и Западного Буга Белорусская операция была, по существу, завершена, и эта линия являлась ее пределом.

Директива Ставки от 28 июля заставила наши войска, значительно уставшие и требовавшие пополнения[799]. И только 29 августа, то есть через месяц, Ставка, убедившись в невозможности непосредственного продолжения дальнейшего наступления, отдала приказ о переходе к обороне.

Можно, конечно, этот месяц отнести к 4-му этапу Белорусской операции, но стратегически это будет неверно, ибо этот этап относится уже к новой стратегической операции, которая развернулась в 1945 г. и окончилась взятием важнейшей цитадели Восточной Пруссии – Кенигсберга. Поэтому правильно считать, что Белорусская операция закончилась в конце июля месяца, а не в конце августа, как считает IV том «Истории Великой Отечественной войны».

Это была грандиозная операция. Так, она продолжалась в общем около 35 дней, имела глубину в 600 км (что составляет в среднем около 17 км продвижения в сутки) и создала стратегический прорыв шириной в 400 км. Это такие результаты и такие нормы, которых история военного искусства еще не знала. Ибо наступление немцев в 1940 г. во Франции имело при выходе к Ла-Маншу глубину в 400 км, а ширину прорыва, через который прошла танковая группа Клейста, составлял узкий коридор в 40–50 км.

Белорусская операция, таким образом, значительно превзошла достижения и результаты немецкой стратегии и показала значительные преимущества нашего оперативного искусства. Вместе с тем она вскрыла огромные возможности глубокой операции, проводимой передовой армией, воюющей за высокие, прогрессивные цели. Это также оправдало большую военно-теоретическую работу, которую мы проделали до войны, разработав теорию глубокой операции.

На сегодняшний день этого, конечно, уже недостаточно. Сейчас глубокие формы достигают своих предельных, глобальных возможностей. Над новыми формами современной войны нужно поэтому неустанно и по-новому работать. Но Белорусская операция 1944 г. дает для этого необходимые исходные предначертания, являясь высоким образцом советского военного искусства в Великую Отечественную войну. Без преувеличения можно сказать, что такое значение она сохранит в истории военного искусства[800] наравне с его величайшими образцами прошлого.

1 июня 1964 г.

Профессор Иссерсон

Частная операция 150-й стрелковой дивизии по овладению высотой 228,4 (22–23 июня 1944 г.)

Сергей Николаевич Бирюк

военный историк, независимый исследователь

Аннотация. В статье рассматривается бой 150-й стрелковой дивизии против частей СС за высоту 228,4. Особое внимание уделяется тактической стороне противостояния.

Ключевые слова: латышская дивизия СС, тактика, прорыв обороны, 150-я стрелковая дивизия, 2-й Прибалтийский фронт

Входе успешной Ленинградско-Новгородской операции войска 2-го Прибалтийского фронта вышли к мощному оборонительному рубежу – линии «Пантера». Несколько попыток прорвать линию «Пантера» в марте – апреле 1944 г. не увенчались успехом. Войска 2-го Прибалтийского фронта перешли к обороне. Боевые действия ограничивались поисками разведгрупп, перестрелкой. Со второй половины июня 1944 г. войска 2-го Прибалтийского фронта активизировались. С целью отвлечения внимания противника от района предстоящей операции «Багратион» и сковывания его сил они провели 22 июня свыше 10 атак силами от взвода до дивизии. Также ставились задачи уточнения группировки противника и улучшения тактического положения для предстоящего наступления 2-го Прибалтийского фронта.

Большая часть наступательных действий, проведенных 22 июня, завершилась безуспешно. Одним из исключений стали действия 150-й стрелковой, будущей Идрицкой, дивизии. Несмотря на небольшой масштаб частной операции 150-й дивизии, она продемонстрировала ряд поучительных моментов и показала, что при тщательной подготовке и глубоком изучении обстановки и проявлении инициативы можно достичь положительных результатов любой по масштабам и задачам операции.

Замысел и цели операции

Командующий 2-м Прибалтийским фронтом генерал А. И. Еременко приказал войскам 10-й гвардейской, 3-й ударной и 22-й