Хозяин Амура - Дмитрий Шимохин

Он замолчал, с надеждой и ужасом глядя на меня. Мой взгляд еще раз скользнул по его винокурне. Когда-то такая же водка сильно помогла мне — год назад, с этим мостом через Клязьму. Чего только не наворотишь, используя спиртосодержащую жидкость в отношении невоздержанных к выпивке людей! А недавно, в Цицикаре, оружейник, предлагавший мне арбалеты чжугэ ну, как бы между делом обмолвился, что местные охотники иногда смазывают стрелы ядом аконита… И постепенно в голове моей холодным паззлом начал складываться план.

Мысль, что родилась в моей голове, была чудовищной, бесчестной, абсолютно не вписывающейся в кодекс офицера, которым когда-то был я и Левицкий. Но я давно уже не был офицером. Я прошел каторгу, я видел, как умирают мои друзья, и я воевал на земле, где нет никаких кодексов, кроме одного: победить или умереть. Тогда, в той прошлой жизни, в Чечне, в Чаде, у меня часто были связаны руки приказами, уставами, политикой. Сейчас — нет. Сейчас я сам себе и царь, и бог, и воинский начальник.

Отравленная водка.

— Скажите, господин Чжан, — Аконит. Корень борца. Он растет в этих горах?

— Я не понимаю, о чем вы, господин… — залепетал Чжан Гуань.

— Вам и не нужно, — я оборвал его. — Просто скажите: да или нет?

— Да, — испуганно кивнул он. — Его собирают знахари… для лекарств.

Ну, вот и славненько. Осталось только придумать, как транспортировать эту травку из местных гор в луженые глотки хунхузов.

Когда слуги бесшумно удалились, мы остались втроем в его кабинете. Воздух здесь был пропитан тонким ароматом сандала и старых книг. Резная мебель из темного, почти черного дерева лоснилась в свете масляной лампы, а на стенах висели свитки с каллиграфией. Этот островок утонченной цивилизации казался хрупкой скорлупой перед лицом грубой силы, что ворвалась в жизнь хозяина дома. Рядом со мной Сяо Ма, как мост между двумя мирами, был готов в меру сил переводить слова хозяина.

— Господин Чжан, — начал я, чувствуя, что мой голос прозвучал в тишине кабинета чужеродно, как скрежет металла. — Чтобы спланировать дело, мне нужны сведения.Все, что вы знаете об этих людях. Сколько их? Где их логово?

— В горах, господин… — его холеный палец, унизанный перстнями, дрожа, ткнул в сторону окна, за которым сгущалась тьма. — Двадцать «ли» отсюда, не больше. Там… старый, заброшенный даосский монастырь. Они устроили там свое гнездо.

— Он укреплен? Стены, дозорные?

— Да, господин, да! — в его голосе зазвучали истерические нотки. — Сам я не видел, но люди говорят — это настоящая крепость. И бойцов у них… полсотни, а то и больше.

Полсотни стволов. Укрепленные стены. Мысли в голове работали быстро и холодно, отсекая эмоции и просчитывая варианты. Штурм в лоб — это гарантированные потери с нашей стороны. И почти нулевые шансы для заложницы.

— Послушайте меня внимательно, господин Чжан, — я подался вперед, и наши взгляды встретились. — Есть два пути. Первый — быстрый и кровавый. Я могу взять этот монастырь штурмом. Мы вырежем их всех, до последнего. Но там будет бой, господин Чжан. Огонь, сталь, все такое. В суматохе боя, в дыму и грохоте, шальная пуля не разбирает, где враг, а где заложник. Я не могу дать вам никаких гарантий, что ваша жена переживет этот штурм. Вы готовы пойти на такой риск?

Его лицо утратило всякий цвет, став похожим на желтушную рисовую бумагу. Чжан судорожно затряс головой, не в силах вымолвить ни слова, лишь издавая тихий, задушенный стон.

— Нет-нет! Не надо боя… — наконец пролепетал он. — Ее жизнь дороже!

— Хорошо, — я откинулся назад, давая ему вздохнуть. — Тогда есть второй путь. Выкуп. Мы заплатим им столько, сколько они потребуют, и они вернут вашу жену.

Казалось, я предлагал простой и реальный способ вернуть женщину. Однако Чжан не выглядел обрадованным открывающимися перспективами. На его лице ужас сменился мучительным сомнением.

— Но… если я заплачу, они поймут, что я богат и слаб! Они придут снова! И снова! Они никогда не оставят меня в покое!

— Они не придут, — холодно пообещал я. — Даю вам слово, господин Чжан. После того, как ваша жена вернется в этот дом, целой и невредимой, я лично прослежу, чтобы в этой долине не осталось ни одного хунхуза. Они получат свое серебро… или что они там захотят. А после того, как оно согреет им руки, они получат свое железо. Но сначала — деньги. Столько, сколько они потребуют. Без торга!

Он смотрел на меня, и в его глазах страх перед бандитами медленно уступал место новому страху. Похоже, он только что понял, что для спасения от волков он нанял волка куда более страшного. Но выбора у него уже не было.

— Я всецело полагаюсь на вас, Тай-пен Кул-ли-лай — дрожащим голосом произнес Чжан, откуда-то узнавший, как называют меня близкие соратники.

— Отлично. Тогда расскажите, кто в селении имеет доступ к хунхузам? Наверняка же у них есть тут «глаза и уши»? Нам нужно доверено лицо, кто-то, кто кому хунхузы доверяли бы. Ну, или торговцы, с которыми они ведут дела. Вы знаете таких?

Китаец, бледный и растерянный, покачал головой.

— Я… я старался не иметь с ними дел, господин. Но есть один… торговец из соседнего городка. Линь Хуцзяо. Говорят, он скупает у них краденое.

— Отлично. Сейчас я прикажу моим людям доставить его сюда, а вы дайте им кого-то из своих слуг, чтобы они показали где его найти и его самого.

И все завертелось. Пока господин Чжан инструктировал слугу, яподозвал Парамона и молодого монгольского десятника из сотни Очира.

— Возьмите пятерых своих орлов, — приказал я монголу. — И ты, Парамон, с ними. Возьми еще нашего Баосу, он в их наречии смыслит. Поезжайте в этот городок. Мне нужен торговец Линь Хуцзяо. Живым. И все его семейство, до последней курицы. Тихо, без пыли и шума.

Они ушли, а я, чтобы не терять времени, отправил Ичигена с другими бойцами в предгорья, за аконитом, наказав им быть предельно осторожными и рвать ядовитые стебли, обмотав руки тряпками. На недоуменный вопрос Левицкого, зачем нам столько отравы, я лишь коротко бросил:

— Будем змеиный суп варить. Вернее, суп для змей.

Лишь когда Ичиген с монголами уехали, я изложил свой план Левицкому. Он выслушал молча,