Черные ножи 5 - Игорь Александрович Шенгальц

Подумав, я последовал за ним. Впереди чернела гладь озера, направо и налево уходил прогулочный променад, пустой по такому позднему часу. Чуть дальше начинался жилой квартал, преимущественно состоящий из частных домиков. А уже за ним шла более массовая застройка. Кажется, ночной визитер направился именно в ту сторону.

Сунув пистолет в карман галифе, я поежился. Холодно, черти дери такую погоду! Ладно хоть дождя нет, и на том спасибо.

Я двинул в сторону обитаемых кварталов. Несмотря на то, что я почти бежал, неизвестный больше не попадался мне на глаза, словно испарившись. Варианта два: либо я пошел не в том направлении, либо он уже скрылся в одном из домов, мимо которых я проходил.

Ладно, пройду еще чуть-чуть и, если не нагоню его, поверну назад.

Где-то впереди раздался громкий крик, и я, разумеется, тут же поспешил проверить, в чем дело.

Мне понадобилось чуть больше минуты, чтобы добраться до места, но к тому моменту все уже было кончено. Выбежав на узкую улочку, я увидел три тела, недвижимо лежащих на земле. И никого рядом.

Дьявол! Это были патрульные солдаты, которые даже не успели сдернуть с плеч винтовки — настолько стремительным было нападение на них. Я склонился над телами — все трое мертвы — убиты мастерски. Три удара — три тела, даже я так не сумел бы.

Кажется, мне с моим вечным «везением» довелось столкнуться с делом рук того самого неуловимого убийцы-маньяка, о котором рассказывали штабные офицеры. Только вопрос — это за ним я шел от особняка или все совпало случайно, и тот, кто вышел из дома полковника, не имел к этому убийству ни малейшего отношения?

Совсем рядом раздался резкий звук полицейского свистка, потом еще один. Скоро тут будет многолюдно.

Не раздумывая, я метнулся обратно в темноту подворотен и самым коротким путем поспешил обратно к особняку.

Нужно было немедленно проверить одну гипотезу, и если она подтвердится, то придется принять очень трудное решение. Но я от всей души надеялся, что ошибся.

Глава 10

В особняке все так же не горели окна, было тихо, лишь сквозняки гуляли по дому. Мне было тревожно на душе, а я привык доверять своим инстинктам. Я чувствовал опасность, только никак не мог определить ее источник.

Я ступал осторожно, держа оружие наготове. Внезапно до моего обоняния донесся легкий запах. Где-то рядом горела свеча.

Миновав коридор, я вошел в гостиную. За большим столом, где обычно фон Штауффенберг и его семейство собирались за обедами и ужинами, спиной ко мне сидел человек. Рядом с ним на столе стояла длинная свеча в подсвечнике и нещадно чадила.

Я не сдержался и кашлянул, мужчина резко обернулся. В его руке блеснул клинок.

— А, это ты, командир! Заходи!

Григорий казался бледным и осунувшимся, глаза его потускнели, и весь внешний вид говорил, что он плохо себя чувствует. Заболел?

Вот только в правой руке он держал тот самый нож, что я ему отдал — клинок фон Рейсса, а в правой — керамическую точилку. Взглянув на меня, он продолжил свое занятие — водил лезвием по бруску туда и сюда, поворачивая нож то одним, то другим боком.

— Значит, это все же был ты… — это был не вопрос, а просто констатация факта.

— О чем ты, командир? — и голос его звучал глухо, почти безжизненно.

— Ты убиваешь людей в городе.

— Разве ж то люди?..

Он и не думал оправдываться, скорее, даже слегка удивился.

Я все ему сказал прежде и повторять не собирался. Позиции давно обозначены, вот только мы с Гришей стояли сейчас по разные стороны баррикады. И с этим придется что-то решать.

— Положи нож, — я чуть повел стволом пистолета в его сторону.

— Командир? — мой боец бросил удивленный взгляд на меня. — Ты чего? Или ты с ними теперь? То-то я гляжу, вырядился в фашистскую форму, ходишь к ним на службу. Переметнулся, да? Понравилось с врагами? Сука ты, командир!

— А ну-ка, смирно, боец! Встать! — заорал я, и Гриша невольно подчинился, вскочив со стула. — Да я тебя…

Рука у меня чуть подрагивала, но я не стрелял. Что с ним делать? Запереть и не выпускать? Не вариант, сбежит при первой возможности. Эх, Гришка, Гришка, лучше было бы тебе умереть при штурме Заксенхаузена…

— Давно по ночам ходишь в город?

— Да, почитай, с самого первого дня, как нас этот полковник одноглазый сюда на постой определил, так я тропинку и приметил. Там легко укрыться, темно, много деревьев.

— Многих порешил?

— Разве ж я их считать буду? — удивился боец. — Скольких смог, стольких и уделал.

— И мужчин, и женщин… — вспомнил я разговор офицеров штаба.

— Они все нам враги, чего их жалеть?

— Они — гражданское население. Сегодняшние — ладно, то патруль, военные, а остальных за что?

— За все! — отрезал Гриша, а потом внезапно добавил: — Бабку, конечно, зря я, вроде, нормальная была, хоть и дореволюционная, а вот внучка ее — фашистка, мразь, сдать нас хотела. Я чуял. Впрочем, туда им обеим и дорога…

— Что?

Я слегка завис, пытаясь осознать новые факты.

— Ты хочешь сказать, что…

— Кончил их, — кивнул Гриша, — бабку придушил слегка, но умеючи — следов не оставил, а внучке — горло перехватил, а тело потом спрятал на чердаке. Чего уж теперь скрывать. Ты, командир, умный мужик, но тут сплоховал — не докумекал…

Меня чуть шатнуло. Это как же так? Значит, труп Марты до сих пор валяется где-то в том доме — не уберег я ее? А Матильда Юрьевна, прошедшая огонь, и воду, и медные трубы, пала от руки человека, который сам недавно был заключенным и все, о чем мог мечтать, лишь о свободе?..

— Тварь ты, Гриша, — процедил я сквозь зубы. — Хуже немцев! А главное, из-за тебя я задание провалил, не сумел передать материалы. Поэтому, получается, что ты еще и предатель. А за это наказание может быть лишь одно…

В следующую секунду он немыслимо быстро дернул рукой — я и не знал, что парень настолько мастерски владеет ножом, хотя должен был догадаться —