Помещик 4 - Михаил Шерр

— Лошади отличные, ваше превосходительство, — докладывал он генералу Куприну. — До Орла спокойно дойдут, это точно. Дальше уж как велено будет.

— Главное — без приключений, Семёнов, — ответил Дмитрий Васильевич. — Нам спешить надо, очень спешить.

Я за первый этап нашего маршрута беспокоился больше всего. Его надо преодолеть за сутки. Задача далеко не тривиальная. Почти двести вёрст от нашей Сосновки до Орла. Верхом никто из нас не едет, все в четырёх каретах.

— Успеем? — спросил Василий, устраиваясь в карете напротив меня.

— Должны, — ответил я, поправляя дорожный плед. — Иначе весь график сорвётся.

— А что будет, если не успеем? — в голосе Василия слышалось беспокойство.

— Тогда вся египетская экспедиция может сорваться. Пароход не будет нас ждать вечно. Да и англичане терпеть не любят, когда их заставляют простаивать.

Трезво оценив ситуацию, я понял, что уложиться в оставшиеся девять суток очень сложно. Поэтому на первые сутки нам надо, как говорили некоторые в моей первой жизни, кровь из носу проехать двести вёрст до Орла.

Ещё не зима, но местами уже выпадал снег, и дорога намного сложнее и тяжелее кавказской. Пора самая унылая, и за окном кареты пейзажи такие унылые и тоскливые, что не хочется даже смотреть в окно. Голые поля, чёрная земля, кое-где припорошённая снегом, серое низкое небо, редкие деревни с покосившимися избами — всё дышало тоской и безнадёжностью русской осени.

— Господи, какая тоска, — пробормотал Василий, глядя в окно. — На Кавказе хоть горы были, красота. А тут…

— Зато дома, — улыбнулся я. — Родные места.

— Родные-то родные, да невесёлые.

Как это ни удивительно, но мы следующим утром были в Орле, и дальше дела пошли веселее. Генерал Куприн предъявлял на почтовых станциях такие подорожные, что смотрители были готовы идти на взлёт, чтобы только угодить. Один из них, увидев печати и подписи, побледнел и едва не упал в обморок.

— Сию минуту, ваше превосходительство! Лучших лошадей! Сейчас! Эй, Сидор, Петька, живо свежих лошадей!

И день и ночь мы, не покидая карет, мчались на юг России. Останавливались только на станциях, чтобы сменить лошадей и наскоро перекусить. Спали урывками, прямо в каретах, качаясь на ухабах. Кости ломило, спина затекала, но мы продолжали путь.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивал я у Василия на третьи сутки.

— Как мешок с костями, — морщился он. — Но держусь. А ты?

— Да так же. Зато мы почти половину пути прошли.

Через пять суток мы увидели Днепр, когда лошади вынесли нас на его крутой берег в славном городе Екатеринославе.

Днепр встретил нас во всём своём величии. Широкая река катила свои воды степенно и спокойно, отражая в своих тёмных водах осеннее небо. Берега его были круты и обрывисты, поросшие редким кустарником, уже почти полностью сбросившим листву. Вода казалась почти чёрной в пасмурный день, лишь изредка проблёскивая серебром там, где пробивались сквозь облака лучи солнца. Река дышала древностью и силой, напоминая о том, сколько веков она несёт свои воды к морю, видя на своих берегах и скифов, и греков, и запорожцев.

— Вот это река! — восхищённо произнёс Василий, выйдя из кареты и разминая затёкшие ноги. — Не то что наша Угра.

— Это ещё не всё, — сказал я. — Погоди, пороги увидишь. Вот где настоящее зрелище.

— А что, опасно? — насторожился он.

— Сейчас — очень. Воды мало, пороги обнажились. По воде не пройти. Будем обходить по суше.

За спиной большая часть маршрута. Но предстоящие пятьсот вёрст по Новороссии намного сложнее. С дорогами здесь намного хуже, хотя стоит ещё тёплая и сухая осень. Мы уже все устали от непрерывной пятисуточной езды. Лица у всех осунулись, глаза покраснели от недосыпа, офицерские мундиры помялись.

Но неожиданно наши планы резко меняются. Нас встречают, и генералу Куприну вручается пакет с каким-то приказом. Курьер, запылённый и усталый, отдал честь и подал запечатанный конверт с сургучными печатями.

Дмитрий Васильевич невозмутимо читает его и с улыбкой поворачивается к нам.

— Вы знаете, господа, а в Севастополь мы не попадём, по крайней мере в этот раз. Нас ждут в назначенный час в Херсоне, и туда нам предписано следовать достаточно оригинальным маршрутом. До Никитина Носа, это пристань ниже порогов, идём прежним порядком. На пристани пересаживаемся на ожидающий нас речной пароход и — в Херсон. А там поднимаемся на борт знаменитого английского парохода «Грейт Вестерн».

— А чем он так знаменит, этот «Грейт Вестерн»? — спросил Василий. — Я, например, далёк от всего этого.

— Это сейчас самый знаменитый пароход. Краса и гордость Британии, — пояснил генерал, складывая бумаги. — Первый пароход, который регулярно ходит через Атлантику. Чудо инженерной мысли, господа.

— Неужели они отправили его сюда? — удивлённо произнёс Милош. — Это же их флагман!

— Видимо, наши дипломаты постарались, — усмехнулся Дмитрий Васильевич. — Или у нас есть что-то, что им очень нужно.

— Интересно, что именно? — задумчиво произнёс Драгутин.

— Узнаем, господа, всему своё время, — отрезал генерал.

Я знаю, что это за пароход. Похоже, сильно спесивым сынам Альбиона прищемили хвост, раз они сняли с коммерческой линии свой самый знаменитый пароход и отправили его в Россию. Что же такого важного в этой египетской экспедиции, что англичане готовы на такие жертвы?

Мы вдоль Днепра спускаемся к его порогам и, обогнув их по суше, въезжаем на пристань Никитин Нос. Дорога была ужасной — местами почти непроезжей. Кареты трясло так, что казалось, они вот-вот развалятся. Уровень воды в Днепре сейчас достаточно низкий, и опасные пороги полностью выступили из воды. Пройти их по воде сейчас совершенно нереально. И те, кто это пытается, — самоубийцы.

Пороги представляли собой жуткое зрелище: чёрные каменные гряды торчали из воды, словно зубы древнего чудовища, а между ними пенилась и бурлила вода, образуя водовороты и буруны. Грохот воды был слышен издалека, и становилось понятно, почему это место издревле внушало страх речникам.

— Боже мой, — прошептал Василий, выйдя из кареты и глядя на пороги. — Как же здесь страшно! И люди через это проходят?

— Проходят, когда вода высокая, — ответил я. — Но и тогда это смертельно опасно. Лоцманы здесь особые нужны, знающие каждый камень.

— А сколько судов здесь погибло?

— Не счесть. Тут на дне целое кладбище кораблей и лодок.

На пристани нас ожидает наш речной казённый пароход «Брат». Небольшой, закопчённый, с трубой, из которой валил чёрный дым, он тем не менее выглядел надёжным и крепким.

Он небольшой, с тесными маленькими каютами. Но все рады и этому. Предстоящую ночь мы будем стоять около пристани и только утром следующего дня отправимся вниз по Днепру до Херсона.

— Наконец-то можно будет нормально выспаться! —