Черные ножи 5 - Игорь Александрович Шенгальц

Про тайный ход я Хелену больше не расспрашивал, дабы не вызвать лишних подозрений. Все же в ее преданности фюреру сомневаться было бы глупо, и реши она, что я злоумышляю против Адольфа, сдала бы меня без малейшего зазрения совести.

Это потом, спустя годы, она будет покаянно извиняться, как и многие другие, заверяя в том, что была одурачена, ослеплена, не знала, что происходит в действительности. Человек слаб. И требовать от нее того, что не в ее силах, глупо.

Поэтому я вновь вернул разговор в русло обсуждения грядущего фильма, предостерегая Лени от личной поездки к линии фронта. Она же мечтала все увидеть своими глазами, но из такого вояжа могла и не вернуться.

— Довольствуйтесь хрониками, — посоветовал я, — остальное снимите в декорациях. Война — опасная штука, там люди гибнут. А пуля не делает различия между солдатом и режиссером.

— Я все понимаю, Рудольф, но честный фильм — это когда передаешь свои личные эмоции и ощущения. Если я буду опираться исключительно на чужую хронику, у меня ничего не выйдет. Люди мне не поверят.

— Постарайтесь передать то, что вы чувствуете, то, о чем мечтаете. А мертвые тела павших солдат, сожженные деревни, закопанные заживо мирные жители — этого в вашем фильме точно не нужно.

Она уставилась на меня, словно увидела впервые. Я же чуть не прикусил язык, осознав, что наговорил лишнего.

Дальнейший путь до ее апартаментов прошли в молчании.

— Увидимся завтра, Рудольф, — задумчиво произнесла она на прощание.

— Спокойной ночи, Лени!

Как только ее дверь закрылась, мысли мои тут же переключились на иное, и я стремительно направился в нашу с полковником комнату.

Удастся или нет? Если ход существует и приведет меня в левое крыло, то… никакая бомба не потребуется. Я приду тихо, сделаю свое дело и так же тихо уйду обратно, и ни одна живая душа мне не помешает.

Идеальный план!

Дело оставалось за малым, раздобыть оружие и предупредить Штауффенберга. Оставлять его в неведении не стоит, он начнет нервничать, совершать ошибки. А лучше всего — взять его с собой. Тогда точно не натворит глупостей.

Полковник не спал. Он сидел злой и недовольный, а перед ним на столе лежал лист бумаги с официальными печатями.

— Что-то случилось? — спросил я, видя его состояние.

— Получил выговор за ненадлежащее усердие в деле формирования новых дивизий, — он порывисто схватил бумагу и разорвал ее в клочья. — Да если бы не я, дивизии не были бы укомплектованы и на четверть! Что они там о себе думают? Неужели нельзя было дождаться моего завтрашнего доклада? Я бы все подробно и с цифрами объяснил! Кстати, лейтенант, совещание назначено на семь тридцать, будьте готовы к этому времени. А как прошел вечер у вас?

— Замечательно, — ответил я, пристегивая ножны с клинком к поясу. — А ночь предстоит еще более интересная. Вот только мне необходимо раздобыть пистолет.

— Ну, допустим, оружие я найду, — живо заинтересовался граф, — а зачем оно вам?

Я выдержал паузу, а потом спокойным тоном сообщил:

— Планы слегка меняются. Сегодня ночью мы убьем Гитлера!

Глава 22

Мы вышли на дело в четыре ночи. Или утра, если угодно. В час, когда самый сон, и даже крепкий человек, привыкший работать допоздна, не выдерживает и отправляет на время свое сознание в царство Морфея.

Штауффенберг, как и обещал, раздобыл мне Р38 Вальтер, и себе такой же. Плюс — форменные клинки, а на этом все. Ни гранат, ни автоматов. Случись проблемы, рассчитывать можно только на имеющуюся пару обойм. Но я надеялся, что проблемы не произойдут. Если Лени не ошиблась, то нам предоставлялся уникальный шанс: без малейшего шума проникнуть в святая святых — покои Гитлера.

По моему совету Клаус где-то отыскал бутылку с хлороформом — таким образом я планировал усыпить Еву, чтобы не мешалась.

Бутылку я у него забрал и сунул в свой карман — еще уронит и разобьет ненароком — с одной рукой управляться трудно, хотя даже в таком виде полковник не производил впечатление калеки.

Помимо хлороформа, мы прихватили по фонарику и два газбака, в которых находились резиновые дыхательные маски со съемными фильтрами и огромными круглыми линзами — неизвестно, сколь долго ходом не пользовались, там наверняка скопились горы пыли, и чихнуть в неподходящий момент значит выдать себя.

У меня мелькнула было мысль переодеться во что-то темное, чтобы постараться слиться с ночной темнотой от случайного взора, но, поразмыслив, я отказался от этой идеи. Если вдруг наткнемся на патруль, что весьма вероятно, то скажем, что просто вышли подышать свежим воздухом. Особых подозрений это вызвать не должно, ведь вход в тайный коридор располагался достаточно далеко от левого крыла.

Портфель с бомбой я также решил с собой не брать. Ни к чему. Если все выгорит, он нам не понадобится. Если же нет… то бомба нас не спасет. На то, чтобы активировать взрывной механизм, требуется время, которого в критической ситуации у нас явно не будет.

Поэтому приходилось рассчитывать лишь на свои силы и принесенное графом оружие.

Не так уж это и мало, если рассудить.

Клаус шел молча, лицо его было сосредоточенно, но глаза блестели от возбуждения. Ни капли страха граф не выказывал. Наоборот, я видел в нем охотничий азарт и полную внутреннюю концентрацию. Он готов был умереть, но очень не хотел этого делать. Как и я.

Замок спал. От дневной суеты не осталось и следа. Над головой тускло горели немногочисленные лампочки, питаемые от дизельных генераторов, расположенных в подвале, но время от времени в старых креплениях на стенах нам встречались и зажженные факелы. От них исходил особый запах, который ни с чем не спутаешь — запах детства, костра в лесу, книг, взятых из читального зала библиотеки под честное слово до утра, — запах невероятных приключений.

Где-то впереди по коридору раздались чьи-то неспешные шаги. Судя по всему, к нам приближались несколько человек — патруль, совершающий ежечасный внутренний обход.

Я сделал знак Клаусу, и мы укрылись в одной из темных ниш. Если не заглянуть сюда случайно, то наше присутствие сложно будет заметить при столь скудном освещении.

Так и случилось, трое солдат и начальник патруля прошли мимо, не бросив даже мимолетного взгляда в нашу сторону.