Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий

В том числе поэтому Иван Третий отправил старшего сына в набег. Ему отчаянно требовалось понять какими средствами располагает противник чтобы, уже отталкиваясь от этого, выстроить концепцию долговременной обороны. При такой разнице в размере территорий и количестве населения мечтать об абсолютной победе не приходится. Но вот выдержать чужой натиск. Укрепить линию фронта при этом продолжая развиваться в тылу, в том числе осваивая Сибирь и совершенствуя технологическую базу — это уже вполне себе рабочий план.

Но всё должен будет показать результат первого крупного сражения.

Обе стороны приготовили друг другу множество неприятных сюрпризов и важно понять какие из них окажутся пустышками, а какие покажут себя настоящими «ноу хау».

* * *

Закутавшись в просторный тёмный плащ, словно скорбящая вдова, Марья Петровна стояла на вершине башни вместе с барном Рамкапрофом — доверенным лицом Императора Фридриха поставленного им командовать оборой замка. То, что сама крепость, по факту, принадлежала Литве, императора нисколько не смущало. Да и чего смущаться, здесь и сейчас находилось столько имперских рыцарей что их с лихвой бы хватило чтобы завоевать всю Литву возникни у Фридриха желание включить её в свою империю.

Барон Рамкапроф выглядел несколько тучным. Такой жизнерадостный, весёлый толстячок если не знать его близко. Вынужденная какое-то время плотно работать с ним, по велению Матери обеспечивая поддержку, Марья успела узнать и другую его сторону. Охочий до простых житейских радостей барон открылся ей с новой стороны как жёсткий, до жестокости, руководитель готовый любыми способами обеспечить выполнение поставленного императором плана подготовки вторжения в русское царство. Причём «любыми способами» то и означало. Если бы можно было ускорить строительство укреплений или подготовку солдат, например, принося в жертву малых детей, то барон, без сомнений, пошёл бы на это. Ведь империя прежде всего. То есть — вообще всего.

Но сейчас они оба, каждый ставленник своего господина, с вершины открытой башни наблюдали за разворачивающимся и строящимся в боевой порядок русским небесным флотом.

Это было тревожное и внушительное зрелище. Полтора десятка огромных серых шаров и узких блестящих ладьей удерживаемых ими в воздухе. Небесные исполины двигались медленно, отчего создавалось ощущение их общей неторопливости. Синхронно, как будто перевшие пончиков, но не потерявшие грации, балерины размера овер-сайз — дирижабли разошлись в стороны и сошлись снова, но уже выстроившись в боевой порядок. Разбившись на три пятёрки они с трёх сторон принялись заходить на крепость.

Удостоверившись, что это не обманный манёвр и русские действительно начали атаку, Рамкапроф приказал почтительно стоящему за спиной адьютанту: — Поднимайте шары!

Затем он повернулся к Марье.

— Ваши э-э-э люди, готовы?

— Мы всегда готовы, — подтвердила она, разглядывая его побелевшее от внутреннего напряжения лицо с проступившей на нём красной сеткой кровеносных сосудов.

— Прикажи пушкарям не открывать огня без команды. Пусть гибнут под бомбами — мне плевать. Но если хоть одна сволочь выстрелит без команды, то после боя весь десяток окажется на плахе, — жёстко приказал барон, отсылая адьютантов одного за другим. По мере донесения приказов адьютанты возвращались, образуя нескончаемый круговорот.

Марья сказала: — Я выпускаю птиц.

— Русские ничего не заподозрят?

— Не должны. Это ведь просто птицы. По крайней мере с виду. Вполне нормально что вспугнутые приготовлениями к бою птицы поднимутся с земли и станут носиться между крышами, — пожала плечами девушка. — Им нужно заранее набрать высоту чтобы стрельцы не успели расстрелять их ещё на подлёте.

— Делай как считаешь нужным, — кивнул Рамкапроф. — Я не очень разбираюсь в вашем проклятом колдовстве.

— Это божественная благодать, — без особого убеждения возразила Марья.

— Ну да, конечно! — сплюнул барон.

Не обращая внимание на спутника, Марья достала из-под плаща белую словно снег голубку. Птица в её руках выглядела как настоящая, только сидела смирно и лишь чуть заметно вздрогнула, когда она погладила её кончиками пальцев.

— Лети! — повинуясь взмаху руки голубка вспорхнула вверх и минуту спустя, по всей крепости, стали взлетать другие птицы, для которых полёт белой голубки послужил сигналом.

Когда-то, в прошлой жизни, влюблённый в неё молодой мастер рассказывал Марье про огненные стрелы. Он называл их ракетами. С каждым новым днём прошлые воспоминания до момента перерождения становились всё суше. Она словно бы отдалялась от них или они от неё всё дальше и дальше. Воспоминания о том, что она чувствовала, что ощущала — пропадали практически полностью. Оставалась только картинка и память о сказанных или услышанных словах. Сухая, словно мёртвое дерево, память без ощущений, без звуков, без запахов — без всего. Максимально обезличенное знание. С каждым днём всё больше и больше.

Почему она вообще вспомнила сейчас о молодом мастере и его ракетах? Ах да, он тогда ещё жаловался, что, после запуска в цель, ракетой нельзя управлять. Она не сможет обойти внезапно возникшее препятствие или погнаться за успевшей отвернуть целью.

А вот благословлённые Матерью птицы умели преследовать свою цель. Они, как тогда сказала Мать — самонаводящиеся. Да, такое любопытное слово — самонаводящиеся. Обычные птицы, несущие в себе благословение Господне дарованное Матерью неразумным пернатым тварям.

Заранее приготовленные, наполненные горячим воздухом из печей, в крепости один за другим прорастали и взлетали шары. Фридрих всё же смог создать лёгкую и прочную ткань годную для оболочки воздушного шара. На паровую машину позволяющую идти в нужную сторону против ветра он даже не замахивался. Всего лишь воздушный шар способный подняться на двести или триста метров вверх и там зависнуть на тонкой нитке. Хочешь подняться выше — нужно обрезать удерживающую нить так как её суммарный вес съедает значительную часть общей подъёмной силы шара.

Увидев поднимающуюся в воздух шары, русские занервничали, но не отвернули и пошли в атаку. Поднятые вверх, в корзинах под воздушными шарами имперские стрелки и небесные стрельцы с царских дирижаблей обменялись выстрелами. Попасть в огромный надутый шар не так сложно, но пуля оставляет лишь крохотную дырочку. Нужно много подобных отверстий и много времени чтобы расход тёплого воздуха вынудил небесное судно совершить незапланированную посадку. Попасть в болтающуюся под шаром гондолу уже сложнее, а в человека в ней и того труднее. Здесь решающее слово сказало то, что все небесные стрельцы вооружены многозарядными огнебоями или дальнобойными однозарядными, но зато с оптическими прицелами. И качественный и количественный перевес в огневой мощи сразу же сказался в пользу русских стрельцов.

На отдельных воздушных шарах имперцы попытались поднять в воздух пушки. Однако стрелять из пушки находясь при этом в корзине, привязанной за верёвки к воздушному