Королевская кровь - Дэниел Абрахам

– Когда Леккан запросит мира, – говорил Эммер Фаскеллан, сцепив пальцы на обширном животе, – Серефский мост, как мы вроде бы уже согласились, должен остаться под нашим постоянным контролем. Не меньше того.

– И репарации, – добавил Госпей Аллинтот. – Мы потеряли изрядную часть посевного сезона, и несправедливо, если нашим женщинам и детям придется голодать. Кроме того, мы лишились достойных мужей, чьи вдовы и чада будут нуждаться в помощи.

Эти материи, со всей очевидностью, уже обсуждались в «Медвежьем братстве», и лишь теперь их перенесли в Гедерову залу совещаний – более пышное место для разговоров на старые темы. Стены здесь были задрапированы шелком и гобеленами из Дальней Сирамиды с золотыми цепями из Пу’та, пол покрывали вытканные южнецами ковры из внутренних земель Лионеи, где жил один из малых народов. Стол, за которым сидели собравшиеся, был выточен из цельной базальтовой плиты, добытой в Борхии: резные фигуры, изображающие все тринадцать рас человечества, служили ножками и поддерживали столешницу в форме стилизованной короны. Мебель как политическая скульптура. Воздух полнился мускусным запахом халлскарских благовоний, навевавших Гедеру мысли о богатых яствах и спелых фруктах.

Личная стража Гедера стояла по углам комнаты – бесстрастные гвардейцы с оружием. За небольшим столом у выхода, в поле зрения Гедера, сидел Басрахип, с виду отрешенный, но посверкивающий глазами из-под полуприкрытых век.

Формальным заседанием совета это не было: многие из наиболее влиятельных и могущественных мужей Антеи сейчас сражались на полях войны. Здесь собрались сыновья, деды и секретари, просидевшие всю кампанию в креслах и теперь радостно поздравляющие друг друга с тем, как славно они повоевали. Из тех, кто побывал в сражениях, здесь присутствовали лишь Госпей Аллинтот, получивший стрелу в мякоть руки и теперь залечивающий рану, и Джорей Каллиам, приехавший с донесениями от отца. Армия дошла до Калтфеля, ведется осада.

– Позвольте мне? – медленно начал Джорей. – Чего мы пытаемся достичь? Если хотим изувечить Астерилхолд на целое поколение, это легко сделать. Это и есть наше желание?

– Ну, надо же их наказать, – изрек Фаскеллан. – У меня кузен погиб из-за их заговора. Умер прямо на улице Кемниполя.

– Я о том и говорю, – продолжил Джорей. – Мы пытаемся их наказать, а затем вернуться к прежнему состоянию дел? Или мы пытаемся завладеть Астерилхолдом? Они хотели объединить страны. А мы этого хотим?

– Я вижу, к чему ты клонишь, – сказал Аллинтот.

– А я нет, – вмешался Гедер.

Обычно он в таком не признавался, но с Джореем обстояло по-другому.

– Владение мостом, например, – пояснил Джорей. – Мост поможет нам выиграть следующую войну, если она будет. Или даже поможет ей не начаться, потому что враг побоится проиграть. Но давайте вспомним, что Астерилхолд не хотел войны, он действовал через наших собственных придворных. Никакие репарации от такого не спасают.

На миг повисла тишина.

– Заложники? – предположил Гедер. – Мы можем взять заложников. Вырастить у себя детей из Астерилхолда. При малейшем намеке на заговор они будут у нас под рукой.

– Я предполагал что-нибудь более долговременное, – возразил Джорей. – У Леккана два сына и дочь. Если сыновья отрекутся от права на престол, а дочь выйдет замуж за принца Астера, наш принц станет наследником астерилхолдского трона.

– Вообще-то, все начиналось с тяги к объединению, – задумчиво произнес Эммер Фаскеллан. – Может, оно и неизбежно. Если так, то лучше уж мы сами выставим условия. Враг-то, конечно, захочет все устроить прямо сейчас. Слишком долго ждать, пока Астер вырастет, а Леккан умрет.

– Вы мне дали отличную пищу для размышлений, – поспешил сказать Гедер, который уже понял, к чему все идет. – Мне пора, у меня другие дела.

Слабый хор из «да, конечно» и «благодарим, милорд регент» прокатился по зале, провожая Гедера до персональной двери. Стражники проследовали за ним по узким переходам, предназначенным лишь для особ, занимающих престол, и их охраны. Даже Басрахипу придется выйти из залы совещаний через общую дверь и присоединиться к Гедеру позже.

Именно такие мелкие, но бесчисленные привилегии казались Гедеру желанными прежде, до вступления в регентство. Теперь они угнетали. Быть самым властным лицом в имперской Антее – значит не иметь ни минуты свободного времени, жить в тесных рамках формальностей и этикета, изнывать, неся вселенский груз на плечах. Не прокатиться по улицам, когда захочется. Не побыть одному. Вместо возможности порыться в старинных скрипториях – хождение по личным коридорам регента под охраной. Коридор упирался в королевские апартаменты. Высокие окна выходили на Разлом и широкие земли за ним; пространство под сводчатыми потолками полнилось светом и воздухом с чуть заметным запахом древесного дыма, долетающего из города. В этих покоях жил король Симеон. Королева умерла в одной из отделанных деревом спален. Астер когда-то сделал первые шаги в этом же освещенном свечами переходе, по которому шел сейчас Гедер. Здесь-то Астер и вырос. Когда его отдали под опеку Гедера, предполагалось, что принц покинет Кингшпиль даже не на месяцы, а на годы, но теперь он снова здесь. Для Астера, в отличие от Гедера, дворец всегда будет родным домом.

Гедер знал по опыту, что истинное, пусть и неофициальное, завершение собрания, которое он только что покинул, наступит еще не скоро. Басрахип, известный всем как правая рука Гедера, задержится до конца, и даже если при нем будут осторожничать и выбирать слова, то все равно никто не знает, сколько полезного жрец сможет извлечь из смеси лжи и правды. Зато час-другой личного, никем не контролируемого времени радовали Гедера настолько, что сводило суставы.

До него донесся голос Астера, декламирующего текст, а затем голос учителя – престарелого цинны с таким хрупким сложением, что казалось, он вот-вот надломится. Гедер, следуя голосам, дошел до кабинета и на миг задержался в дверях.

Астер сидел за небольшим столом, устремив глаза на учительскую кафедру. Старый цинна ободряюще улыбнулся, и Астер вновь принялся читать:

– «Сведения без упражнения никогда не станут знанием. Знание без молчания никогда не станет мудростью. Итак, упражнение и молчание, деяние и недеяние составляют суть пути истинного мужа».

– Маррас Тока, – объявил Гедер, – не знал, что вы изучаете военную философию.

Учитель встретил его выцветшей улыбкой:

– Вам знаком этот текст, милорд регент?

– Я читал важный для меня трактат, где упоминался Маррас Тока. А затем специально нашел некоторые его работы. За зиму кое-что перевел. Я не стал писать «молчание» – мне показалось, что «спокойствие» лучше передает смысл оригинала.

– Такая скука, – протянул Астер.

– Местами суховато, – согласился Гедер. Маленький кабинет полнился солнечным теплом. – Зато другие фрагменты довольно интересны. Ты уже читал раздел о духовных упражнениях?

– Это как фокусы ведунов? – слегка оживился