Слезы небожителей - Эйси Джей Миллс

Викери повторил движение, которое ранее делал странник. Он помнил, что ключом к исполнению задуманного является убежденность в собственных словах, поэтому уверенно и ровно произнес:

«Покажи».

Сияние амона на долю секунды вспыхнуло сильнее. Когда оно вовсе угасло, Викери раскрыл ладони. На прозрачной блестящей поверхности медленно проявились слова.

– Слова ранят, как меч, и ласкают, как перья, – прочитал написанное юноша и подытожил: – Странное выражение.

– Человек, который это выдумал, либо не блистал умом, либо был поклонником жестких извращений, что, впрочем, не мешает быть крайностями одной и той же личности, – развел руками Рэйден, а потом с тем же скепсисом добавил: – Будешь и дальше восхищаться открыткой или, наконец, опробуешь что-то поинтереснее?

– Что нужно делать? – взбодрился Викери.

– Для начала покинь комнату, а то нет больше сил смотреть на твою веселую мордашку. Правда, тошно! – указал на дверь Рэйден. – Назовешь мое имя и пароль, после произнеси сообщение. Запомнил? А теперь уходи с глаз моих.

Викери кивнул и скрылся в коридоре.

– А как мы узнаем, что пришло послание? – поинтересовалась Николь.

– Почувствуете. Амон даст вам знать на подсознательном уровне, – ответил странник и приковал взгляд к засиявшему амону.

Рэйден успокоил свет, ласково погладив поверхность карты пальцами, и та, воспарив над ладонью, заговорила голосом Викери:

– Ты высокомерный бесстыжий выродок, Кассерген!

Джоанна, тихо хлебавшая чай в углу комнаты, подавилась от смеха и разбрызгала напиток по ковру.

– Прошу прощения, – не смогла унять хохот девушка.

– Ну что, понравилось послание? – с язвительной улыбкой заглянул в комнату Викери.

– Больше прилагательных на ум не пришло? Я разочарован, – закатил глаз Рэйден.

Леон, не скрывая своей гордости за выходку друга, хмыкнул, а Николь прикрыла рот ладошкой, надеясь утаить замершую на губах улыбку.

– А вы что стоите? – заметил хихикающих ребят Рэйден и смерил их хмурым взглядом. – Пробуйте.

Напустив мгновенную серьезность, Леон и Николь схватили свои амоны. Призвать небесные руны оказалось сложнее, чем мог предположить Самаэлис. Его вечно терзали изнутри сомнения, из-за которых становилось невозможно сосредоточиться. О чем думать в такой момент?

– Получилось! – радостно закричала Николь и замахала разрисованной золотыми рунами рукой.

Она подняла амон на уровень глаз и присмотрелась к проявившейся надписи:

– Душа честного человека подобна капле воды: прозрачна и податлива, – прочитала она с улыбкой.

– Молодец, Черешенка, – похвалил Рэйден. – Можешь попробовать передать послание своему рыжему другу.

Леон огорченно опустил глаза на руку. На коже не появилось ни одного знака. Ему начинало казаться, что только он не способен совладать с духом внутри себя. Это угнетало.

Заметив его упавшее настроение, Рэйден обошел юношу со спины и осторожно положил ладонь на его пальцы.

– Что ты делаешь? – встрепенулся Леон, но получил мгновенный хлопок по плечу.

Рэйден приобнял его за талию, подойдя непозволительно близко, и положил подбородок на плечо. Его тихий низкий шепот обжег ухо:

– Подумай о родителях, о том, как хочешь их спасти. Представь, как убиваешь Эйрену, что сейчас мучает твоего отца в темнице. Представь боль, которую ты ей причинишь…

Он походил на нашептывающего на плече дьявола: такими соблазнительными и спокойными были его речи. Отгоняя смущение, Леон последовал совету. Ему не был знаком облик Эйрены, но хватило и представления черного силуэта, корчащегося на холодном каменном полу в агонии. Душу обдало благоговейным трепетом. Жар волной пробежал по телу, ускоряя привыкшее к спокойствию сердце. Смешок Рэйдена коснулся щеки, и Леон почувствовал, как его пальцы медленно проскользили по коже, оставляя быстро исчезающий теплый след.

Леон открыл глаза. Небесные руны, похожие на языки изумрудного пламени, растеклись по всей руке, проявляя свое сияние под тонкой тканью рубашки.

– Как красиво, – восхищенно выдохнула Николь и коснулась пальцами щеки Леона.

Самаэлис недоумевал, почему она безотрывно смотрит на его лицо, и лишь обернувшись и взглянув на себя в зеркало, осознал. От увиденного в горле запершило. Это было одновременно прекрасно и пугающе. Искры зеленого пламени объяли шею и поднялись по щекам к сияющим глазам. Не веря тому, что видит, Леон коснулся рун и почувствовал силу, исходящую от знаков.

– Любовь и ненависть – самые сильные чувства, – произнес Рэйден. – Но с ними нужно быть осторожным. Они бесконтрольны и хаотичны, способны подчинить и выжечь душу дотла в угоду духу странника.

Леон понимающе кивнул и положил руку на амон, призывая явить ему написанное. Повинуясь его мыслям, карта засияла, и на тонкой поверхности проступили слова.

– Спокойствие духа – это путь к пониманию сущего, – тихо прочитал Леон и улыбнулся.

Фраза описывала то, о чем он неоднократно грезил. Эмоции, которые он прятал за холодной маской, были лишь внешним спокойствием, но в душе у него всегда была буря, неутомимая и безудержная. Обрести штиль было высшей наградой Господа.

– Теперь, когда вы знакомы с одним из свойств амона, я расскажу вам еще один секрет, – заговорил Рэйден, привлекая внимание ребят. – Амон – это физическое олицетворение вашей связи с духом, но его можно скрыть.

Рэйден махнул ладонью над амоном, и тот растворился в облаке пыли.

– Почувствуйте эту связь и прикажите ему исчезнуть. Так вы сможете не бояться, что его кто-то обнаружит.

– Чтобы вернуть его обратно, тоже нужно попросить? – предположила Николь и жестом заставила свой амон скрыться в сиянии ладони.

– Быстро учишься, Черешенка, – похвалил странник. – Амон подчиняется вашей воле во всем, но не думайте, что так он будет в безопасности. Его можно извлечь, если сила другого странника превосходит вашу. И извлечение будет очень болезненным – не сомневайтесь в этом.

Эти слова встревожили ребят. Они уже представляли, насколько мощная связь пролегает между амоном и странником, но кошмар, который сулил ее разрыв, представал во всей красе под буйством фантазии. От одной лишь мысли об этом живот скручивало узлом.

– Не будем терять время, – прихлопнул в ладони Рэйден. – Приступим к вашему обучению.

Обучение оказалось сложнее, чем ребята могли представить. Днем их терзали занятия в пансионе, а ночью они пропадали в Энрии. Сон начинал казаться недоступной привилегией. Возвращаясь в Англию, странники валились с ног, а рассвет настигал их, прежде чем они успевали выспаться. Все чаще они начинали допускать ошибки, забывать то, что по обыкновению известно. Но даже в минуты слабости ребята искали уединения, чтобы потренироваться в новообретенных способностях.

Со временем Николь научилась подчинять воду. Теперь она могла заставить жидкость воспарить из чаши, контролировать движения потока, но лишь в малых количествах. Большая вода была слишком сильна – плотной стеной вставала в сознании юной Аверлин и не поддавалась уговорам.

Викери относился к своему дару с весельем и задором. Юноша манипулировал сознанием преподавателей и пансионеров, как марионетками, заставляя спускать ему и друзьям с рук ошибки и недочеты. Больше всего от его влияния страдали мадам Тулле и миссис Хоффман, в библиотеке которой они чаще всего и практиковали магию.

И только Леон не мог совладать со своей силой. Предметы являли ему свое прошлое с неохотой. Самаэлис не понимал, как контролировать дар. Иногда у него получалось узнать, кто был прежним владельцем книги или грязных носков из прачечной, но все это было непредсказуемо и непонятно. Казалось, будто дар срабатывает сам по себе.

Раздосадованный этим, Леон начал все чаще появляться в Энрии без друзей.