Нефритовый шар - Дэвид Росс

А дальше – будь что будет.

Глава 11

Шань Му, сгорбившись, сидел на тёмном камне. Его ступни болели и кровоточили от долгого перехода, начавшегося ещё на рассвете. Сейчас было чуть больше полудня, они остановились у реки, которая текла с гор. Когда Тянь Лань предложил разжечь костёр, Шань Му попытался помочь, но чуть не упал от изнеможения. Тянь Лань отнёс его на большой камень и осторожно положил.

Тянь Лань шёл вдоль берега, тщательно выбирая путь среди каменных глыб и временами наклоняясь и подбирая ветки. Он двигался быстро, и Шань Му много раз хотелось попросить его идти медленнее, но не сделал этого. Он не собирался просить никаких поблажек или показывать слабость. Чтобы сделать то, что он задумал, он должен быть сильным. Он не проявит жалости – а значит, нельзя ждать её и от других. Он глубоко вздохнул. Рядом тихо журчала река. Он слушал, как Тянь Лань говорит, говорит и говорит. Какая эта река, однако, мирная… Его веки опустились и вскоре закрылись совсем.

Его разбудило тепло от костра. Наступал вечер, тени становились длиннее. Тянь Лань дал ему немного воды, а когда Шань Му сел и открыл глаза, спросил:

– Можно тебе кое-что показать?

Шань Му пожал плечами. Тянь Лань сунул руку в узелок и извлёк оттуда кисть. Смочив её, он написал на плоском сухом камне, совсем рядом с Шань Му, иероглиф 心.

Закончив, он снова спросил:

– Можешь прочитать?

Шань Му пожал плечами. Он знал несколько иероглифов, но не очень много.

– Он означает «сердце», – сказал Тянь Лань. – Говорят, у каждого иероглифа есть свой характер. Каждая черта – её толщина, направление, баланс, – это карта руки, написавшей иероглиф, отражение характера человека, подарившего ему жизнь. Путь кисти – это не просто обозначения: написанные слова прячут в себе наши мысли и чувства, наш внутренний голос.

Шань Му посмотрел на иероглиф. Да, было в нём что-то от лица Тянь Ланя – может, мощная челюсть?

Шли месяцы, их путешествие продолжалось. Шань Му всё меньше помнил о своей деревне. Вечерами при свете костра старик учил Шань Му читать и писать. Шань Му оказался способным учеником и быстро освоился. Вскоре он уже знал сотни иероглифов, рисовал их палочкой на сухих земляных полах пещер, где они отдыхали, или плавными движениями пальцев прямо на стенах, не оставляя следов. Читать он научился по единственной книге, которая была у старика: «Аналекты Конфуция». Шань Му снова и снова читал, как жэнь[9], истинную доброту ко всем людям, можно развить с помощью преданности родителям и уважения к ритуалам. Шань Му читал страницу за страницей, стараясь пропустить слова Конфуция через своё сердце…

Они останавливались в прекрасных лесах, которые порой казались живыми: они шумели и подрагивали, громкая музыка – крики птиц, жужжание и стрёкот насекомых, шёпот деревьев – разносилась ветром, и в этом разноголосье что-то звало его по имени… снова и снова.

Они шли, и Шань Му всё меньше думал о том, сколько им ещё предстоит пройти, и всё больше – о том, куда они идут. И вот он решил задать вопрос, который оставался незаданным слишком долго.

– Какова наша цель, Тянь Лань?

– О да. Это хороший вопрос, – похвалил Тянь Лань.

Шань Му ждал, что он продолжит говорить, но Тянь Лань молчал. В конце концов Шань Му это надоело.

– Почему мы идём в горы Куньлунь?

– Этот вопрос нужно задавать Бессмертным. Мой путь был явлен мне во снах.

Ответ лишь отчасти удовлетворил Шань Му.

– Но что я спрошу у них? Что мне сказать? – спросил он.

– Это ты можешь узнать только сам.

– Но как?

– Со временем ты познаешь себя, – ответил Тянь Лань. – Найдёшь себя в своих поступках. Река есть в каждой капле воды, которая течёт меж берегов. Но она становится рекой, лишь когда течёт своей дорогой.

– Да, но… – Шань Му запнулся. – По какому пути иду я? Куда меня ведёт течение?

Тянь Лань посмотрел в сторону горизонта.

– Идти вдоль реки легко. Здесь живут воробьи, и живут очень хорошо. Но чтобы стать зорким, видеть, как ястреб, нужно справиться с испытаниями горного пика. Каждый сам делает выбор.

В уме Шань Му пробежала мысль, которую он скрывал от Тянь Ланя. Стать ястребом среди воробьёв.

Шань Му почувствовал, как по его лицу пробежала холодная тень, а затем исчезла.

Шань Му уже понял, что Тянь Лань предпочитает людям компанию птиц и деревьев. За всё время их похода он не зашёл ни в одну деревню и выбирал спать под открытым небом, прячась под ивами или в пещерах. В хорошую погоду они часто лежали рядом и смотрели на звёзды.

Однажды, затушив костерок, Тянь Лань попросил Шань Му посмотреть на небо.

– Скажи мне, что ты видишь, – попросил он.

Небо было ясным, воздух прохладным. Шань Му лежал на спине, подложив руки под голову, и смотрел прямо вверх, на сверкающие звёзды.

– Больше звёзд, чем могу назвать, – ответил он. – Или даже сосчитать.

– Да, – кивнул Тянь Лань. – По сравнению с Небесами наши невзгоды кажутся мелочью.

Он немного помолчал.

– Но, хотя нас от них отделяет огромное расстояние, мы можем узнать их. Каким-то образом, который мы почти не понимаем, Небеса направляют наши поступки. Именно поэтому шаман должен знать астрологические знаки, которые поддерживают и создают друг друга в великом равновесии Инь и Ян, Земли и Неба. Вот, – продолжил он, обводя рукой небо, – три небосвода[10]. К северу – Пурпурный запретный небосвод. К востоку – Небосвод верховного дворца. К югу и западу – Небосвод небесного рынка.

Он показал на западный небосвод:

– А здесь, рядом с Озером Самоцветов, – Нефритовый дворец, дом Восьми Бессмертных.

– Ты говорил мне о них, – вспомнил Шань Му. – Почему они бессмертные?

– Легенда гласит, что есть фонтан, из которого течёт вода с эликсиром, продлевающим жизнь. Это дар, который они получили за верную службу Дао. Каждый из Восьми Бессмертных заработал себе место в Нефритовом дворце, подарив жизнь или уничтожив зло.

– Ты когда-нибудь искал их? Бывал в Нефритовом дворце? – спросил Шань Му.

Тянь Лань улыбнулся:

– Честь увидеть это место даётся очень немногим.

Шань Му настаивал:

– Но ты же там бывал? По силе ты равен Бессмертным.

Тянь Лань молча смотрел вдаль. Затем повернулся к Шань Му и тихо заговорил:

– Шаман должен знать своё место в мире и вести себя как ему положено.

Шань Му почувствовал его тяжёлый взгляд, словно старик пытался заглянуть в самую глубину его души.

– Мы не должны забывать, что