Марица - Александра Европейцева

— Да. — согласилась я. — Мы от последа магии вздохнуть бы не смогли, не то, что спокойно работать.

— Но тут еще завтра днем приедут Верховные маги обеих сторон, проведут сканирование и уже тогда будет определена дата битвы.

— Война по расписанию! — хмыкнула я

— Точно. Пошли завтракать.

Мы направились к краю лагеря, где еще теплел потушенный походный костер. Гондера, уставшая, но бодрая, села на бревно, и я присоединилась к ней, держа в руках простую тарелку с кашей. Вокруг стояла тишина — уставшие люди постепенно приходили в себя, а первые лучи солнца приятно грели спину.

Боги, я уже мечтаю о тарелке наваристой похлебки и хорошем куске свинины! Вот что нужно сделать, чтобы эта война побыстрее закончилась и, желательно, без моей сдачи феорильцам, чтобы я наконец смогла наесться⁈

Верно, в таких местах, где раньше поклонялись Богам, желания произносить нужно очень осторожно. Видение накрыло меня внезапно.

Взгляд словно сам собой устремился вверх, и перед глазами развернулась панорама Адаловой долины с высоты птичьего полёта. Зелёные луга и извилистая река, которая лениво петляла между холмами, казались такими мирными и далекими от недавних событий. Вдали мерцали серебристые крыши заброшенных деревень, а леса, словно огромные живые щиты, окружали долину со всех сторон.

Но взгляд мой невольно опустился вниз, и земля начала стремительно приближаться. Фокусировка сосредоточилась на небольшом холме, расположенном недалеко от долины — месте, где когда-то стоял Храм Богов. Земля все приближалась, и вот уже я могла разглядеть остатки древнего строения.

Храм был разрушен временем, но даже в развалинах чувствовалась его прежняя мощь. Стены, покрытые трещинами и мхом, всё ещё хранили в себе загадочные символы и узоры, вырезанные с неимоверной тщательностью. Каменные колонны, многие из которых лежали поваленными, создавали причудливый лабиринт теней и света. Среди обломков выделялся старый алтарь — массивный каменный блок, покрытый изъеденной временем рунической печатью. Руны были глубоко выгравированы, их линии переплетались между собой, образуя сложный узор, который казался одновременно и защитным заклинанием, и древним посланием. Но самое интересное было в том, что на древних рунах, мелом, были начерчен смутно знакомый мне символ.

Видение стало медленно растворяться, и я вновь ощутила прохладу утреннего воздуха, запах дыма и свежести. На меня никто не обращал внимание, всех занимало обсуждение ночного происшествия. Я поставила тарелку к грязной посуде и пошла в сторону нашей палатки.

Она стояла на том же месте. Ткань была натянута туго, без единой дыры, а внутри — мои вещи лежали в беспорядке, но ничего не было, к моему удивлению, сломано. Пыль и мелкий мусор, поднятые землетрясением, осели вокруг, но не проникли внутрь убежища. Я почувствовала странное облегчение — жаль было бы, если вещи пропали.

Из сундука я достала угольный карандаш и пергамент и аккуратно развернула его на коленях. Рука сама начала выводить линии, которые я видела в видении. Символ получался неуклюжим, но узнаваемым — круг, опоясанный зигзагами и пересекаемый тремя вертикальными чертами. Где я его уже видела?

Внезапно я поняла — этот знак был в свитке с Историей великой миграции. Иллюзион! Общество, принимавшее к себе всех чистокровных магов, демонов и драконов. Они отрицали смешивание видов, стараясь сохранить чистоту крови. И появился Иллюзион именно в ранние периоды начала великой миграции. Именно они пытались провести закон, в соответствии с которым браки между видами должны были быть запрещены, а дети от таких связей — убиты. Это вызвало скандал и недовольство народа. Тогда Иллюзион собрал своих последователей и отправился в Иные земли. Там они основали свое государство-колонию, где продолжают жить по своим законам.

Нет, они не закрылись, в колонию вполне можно и приехать, осмотреться, и если ты являешься чистокровкой, то тебе даже предложат остаться. Но полукровок они не принимают. В Иных и за Иными землями полукровки в колонии Иллюзиона могут рассчитывать только на короткую остановку, сытный обед, но спустя пару дней их попросят уехать.

Отец был помешан на Иллюзионе. Точнее, на Совете Управления Иллюзиона. Собирал всю информацию, слухи, сплетни, мифы, которые мог найти. И что из собранной им информации было правдой, а что только домыслами — вряд ли кто-то, кроме самого Иллюзиона мог бы рассказать.

Но что делает свеженачертанный символ на древней печати? Ему же не более месяца. То есть кто-то в период войны добрался до старого Храма Богов только для того, чтобы нарисовать его мелом? Это даже не руны, не магия. Просто… мел.

Мне надо на него посмотреть. Что-то мне подсказывало, что мой сон, землетрясение и видение о Храме Богов связаны между собой.

Весь день я провела, погружённая в свои дела, стараясь не думать о тревожных мыслях, которые неотступно преследовали меня с утра. Сначала помогала с перевязкой раненых, навестила своих мальчиков, всех, кроме Демитра, затем вместе с Гондерой и другими собирала разбросанные вещи, восстанавливала порядок в лагере. Временами мои руки сами тянулись к свиткам и заметкам, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в том, что я увидела во сне и в видении.

Но с каждым часом ощущение, что что-то важное ускользает, становилось всё сильнее. Еще и за костром завели разговор, что завтра в штаб приедет маршал вместе с главой Магического совета, и по слухам, кронпринцем. Он вызвался лично поддержать войска и проверить планы наступления. Значит, послезавтра скорее всего будет решаться судьба и нашей страны, и Феорильи, и все мы попадем в жернова мясорубки, по иронии называемой битвой.

Когда солнце начало клониться к закату, я собрала небольшой рюкзак: пару бутылок воды, немного еды, свиток с заметками, угольный карандаш и пергамент. В лагере уже начинала опускаться тишина, лишь изредка прерываемая тихими разговорами и шелестом ветра. Я не собиралась уходить далеко, лишь на несколько метров в лес от лагеря.

На опушке леса я села на поваленное дерево, достала из сумки старый, почти потрёпанный свиток, который бережно хранила с самого детства. В нем были записаны разные заклинания — некоторые простые, другие совсем странные, почти забытые. Одно из них особенно привлекало меня тогда, в детстве: заклятие, позволяющее перенести своё сознание в тело другого существа — птицы, рыбы или насекомого. Я помню, как с замиранием сердца впервые прочла его, и с тех пор оно стало моим маленьким секретом.

Секретом, которым я научилась пользоваться только с примерно пятисотой попытки.

Часто я пользовалась им, чтобы почувствовать мир иначе. Помню, как однажды я вселилась в маленькую птичку, чтобы снять с неба