Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев

— Лис! — закричал Лют, воспользовавшись моментом. Его арбалет щелкнул. Болт не пробил броню, но вонзился в эфирный концентратор на спине Громады. Раздался хруст, синее пламя на молоте погасло, оставив лишь дымящиеся наконечники. — Кристалл! Бери кристалл, Драконов! Пока он…!

Игнат понял. Газ Ярика терял силу, его легкие горели, но сознание вернулось. Ярость, холодная и всепоглощающая, смешалась с отчаянием за Зарину. Мать ждет. Ключ к ней — вон в том ларце. Он впился взглядом в железный ящик на второй повозке. До него — пять шагов сквозь лиловый туман и хаос. Пять шагов через боль и страх.

«Дикое Пламя» внутри него взвыло в ответ на его решимость. Оно больше не просилось наружу взрывом — оно требовало выхода, как единственный путь к спасению. Игнат не стал его сдерживать. Он сосредоточил всю свою волю, всю боль в руке, всю ярость за Зарину, за мать, за предательство Ярика — в одну точку. В обожженную, тлеющую плоть под разорванной повязкой.

Алый коготь из чистого пламени вспыхнул с невиданной силой. Но на этот раз он не был хаотичным. Он был инструментом. Игнат рванулся вперед. Его пламенная рука пронеслась над головами ошеломленных стражников, не причиняя им вреда. Он не шел к ларцу — он тянул его к себе силой «Дикого Пламени». Железный ларец, раскалившись докрасна, сорвался с платформы повозки и полетел по воздуху, словно притянутый магнитом. Игнат поймал его здоровой рукой. Металл жёг ладонь, но он сжал его как спасительный трофей.

— Держи! — крикнул он Лисовику, швырнув раскаленный ларец в сторону, где мелькнул рыжий хвост. Лисовик, не растерявшись, поймал его в подол своей куртки, шипя от жара, но крепко прижимая к себе.

В этот момент Громада, сбив часть пламени с брони, но с расплавленным наплечником и дымящимся концентратором, обернулся. Его взгляд, полный бешенства, упал на Игната, державшего теперь лишь пустоту там, где секунду назад был ларец. На Зарину, которая снова рухнула на землю, обессиленная. На Лута, перезаряжающего арбалет с бешеной скоростью.

— УБИТЬ! — его рёв сотряс воздух. Он бросился вперед, игнорируя боль, нацелившись на Игната. Его молот, лишенный пламени, но все еще чудовищно тяжелый, занесен для сокрушительного удара.

Игнат стоял на месте. Боль в руке была адской, «Дикое Пламя» после рывка бушевало, требуя новой жертвы. Но у него не было выбора. Он поднял свой алый коготь навстречу молоту Громады. Столкновение казалось неминуемым и фатальным.

— Закрой глаза! — пронзительно завизжал Лисовик. Он швырнул под ноги Громаде не пирожок, а комок липкой, темно-серой массы. — «Пепел Ослепления»!

Комок ударился о расплавленную броню Громады и взорвался не пламенем, а ослепительно-белой, едкой пылью. Она обволокла шлем, забрало, проникла в щели. Громада взревел от неожиданности и боли, полностью ослепленный. Его молот ударил мимо, в грязь, а сам он, потеряв ориентацию, зашатался.

— Бежим! Сюда! — Лисовик уже тащил полубессознательную Зарину к узкой расщелине в скале, скрытой завесой ядовитых лиан. Лют схватил Игната за рукав здоровой руки.

— Двигай, огненный идиот! Пока он не протер глаза!

Игнат позволил Луту тащить себя. Его пламенный коготь погас, оставив лишь страшное, дымящееся месиво под повязкой. Он оглянулся на последний раз. Сквозь рассеивающийся лиловый и белый туман он видел Громаду, слепо размахивающего молотом и ревущего от бессильной ярости. Видел стражников, мечущихся в поисках цели. И видел Ярика. Алхимик стоял у скалы, его лицо не выражало ни страха, ни радости — лишь холодное, расчетливое наблюдение. Их взгляды встретились на мгновение. В глазах Ярика читалось нечто… удовлетворенное. Он не побежал за ними. Он просто шагнул вглубь топи, растворившись в зеленой мгле, как будто его здесь и не было.

Расщелина оказалась узким, зловонным туннелем, ведущим вниз, под скалу. Лисовик, пыхтя, тащил Зарину. Лют, отстреливаясь последним болтом в преследующих стражников (выстрел был слепым, лишь для задержки), втолкнул Игната внутрь и сам нырнул следом. Они катились вниз по глинистому склону, в кромешную тьму, ударяясь о камни, задыхаясь от пыли и боли. Рев Громады и крики преследователей быстро стихли, заглушенные толщей камня.

Они выкатились в небольшой, сырой пещерке. Единственный источник света — слабое сияние эфирного кристалла, который Лисовик вытащил из остывающего ларца. Камень, размером с кулак, излучал мягкий золотистый свет, отражаясь в лужах на полу и в широких глазах лиса.

Тишина. Только тяжелое, прерывистое дыхание.

Лют первым поднялся, отряхивая грязь. Он подошел к Лисовику и вырвал кристалл из его лап.

— Наш! — он хрипло выдохнул, сжимая драгоценный камень. — Проклятие болотное, но наш! Договор выполнен, Драконов. Кристалл — у меня. Путь к «Узилищу» — знаю. Теперь твоя очередь вести меня живым из этой дыры.

Игнат не ответил. Он подполз к Зарине. Лисовик уже возился рядом, разрывая ее окровавленный рукав. Рана от удара молотом Громады была страшной — глубокий ушиб, возможно, трещина в кости, кожа порвана, мышцы повреждены. Но хуже всего была рука, в которую впился осколок разбитого флакона с каким-то ядом. Кожа вокруг почернела, пузырилась, издавая сладковато-гнилостный запах.

— «Стыд»… — прошептала Зарина, слабо открывая глаза. Боль сковала ее лицо. — Он… на мне… когда падала… Осколок…

Лисовик ахнул. — «Стыд Змеиных»! Да в чистом виде! Да на открытую рану! — Он лихорадочно полез в корзинку. — «Антидот»… «Антидот»… Где же ты, золотой мой? Ах, вот! — Он достал пирожок нежного персикового цвета и сунул его Зарине в рот. — Жуй! Глотай! Быстро! Это «Чистая Роса»! Вытянет яд, но боль… боль будет адская, девочка. Держись!

Зарина сжала зубы, слезы выступили на глазах. Она зажмурилась, сглотнув кусок пирожка. Почти сразу ее тело напряглось от судороги, она застонала.

Игнат смотрел на нее, на почерневшую руку, на страдание в ее глазах. Потом посмотрел на свою собственную руку. Повязка была прожжена дотла в нескольких местах, обнажая почерневшую, треснувшую кожу, из трещин сочилась желтая сукровица. Боль пульсировала в такт сердцебиению, напоминая о цене его силы. Он сжал кулак здоровой руки. Кристалл был добыт. Цена — кровь Зарины и его собственная плоть. И предательство Ярика, которое теперь висело над ними темной тучей.

Лют, стоявший у входа в пещеру, прислушивался к звукам снаружи. Его лицо было мрачным.

— Громада не уйдет. И стражники тоже. Они знают, что мы где-то тут. — Он посмотрел на Игната. — Твоя огненная рука оставила следы на земле, как факел. Ведут