Скованная льдом - Нина Черная

Я заозиралась вокруг, пытаясь отыскать животину. Но среди сугробов и скрюченных ветвей почти ничего нельзя рассмотреть оказалось.

— Не бойся, Настя, — мою здоровую руку захватили в плен такие прохладные пальцы, — это всего лишь снежные волки лошадь напугали. Они не должны ей вреда причинить.

— Очень обнадеживает, — пробормотала я еле слышно, стараясь не стучать зубами от пробравшегося сквозь распахнутый тулуп холода и страха за родное существо, — а семье моей они вреда не причинят?

Макар огляделся кругом после моих слов, будто других людей только заметил неподалеку. Поправил меховую накидку и повел носом в сторону отца. Будто принюхивался.

— Ручаться за сохранность смертных не могу, — ответил Макар, спустя некоторое время, показавшееся мне вечностью, — волки в нескольких прыжках от нас.

— А родные живы? — спросила слабо, надежда внутри рухнула кровоточащими клочьями, разрывая сердце страхом и тоской.

— Пока да, — повел плечами Макар, — женщина и мужчина без сознания только. Настя…

Он вдруг развернул меня к себе лицом и посмотрел очень внимательно, будто вновь в душу заглядывал.

— Скажи, разве есть тебе до них дело? — спросил проникновенно, только в душе слова его тяжелыми камнями ложились. — Ведь они тебя отправили на смерть верную, как ты думала сначала.

— Они заботились обо мне с самого младенчества, — ответила жарко, даже руку попытала из захвата вырвать, правда, безуспешно, — как же мне до них дела не может быть?!

— Почему ты такая жалостливая? — скривил губы Макар, разглядывая меня пристально. Глаза его блуждали по моему лицу, будто выискивали что-то, спрятанное под моей кожей.

— Я не жалостливая, — поджала я губы и отвела взгляд, не в силах спокойно выдерживать его интерес, — просто так уж мачеха и отец меня воспитали. Семья, она одна, ей надо дорожить и помогать до последнего вздоха. Ведь меня бросить могли, оставить на морозе замерзать. А отец уговорил мачеху нагульного ребеночка принять в дом. Мать-то моя вертихвостка, как выяснилось.

Макар непонимающе свел брови, но я не решилась рассказать ему о той правде, какую узнала. Что тогда еще жена его изменила ему с первым встречным, выносила ребенка, да родила. И ничего мужу не сказала. Хотя таких подробностей я не знала. Только догадываться могла, иначе Макар бы заподозрил во мне родственную связь с бывшей женой.

Совсем близко раздался пробирающий до мозга костей вой, а лошадиное ржание оборвалось, как не бывало. Я невольно вцепилась в руку мужчину сильнее, надеясь на его силу. Снежных волков в деревне опасались многие, если не все. А это именно они медленно крались через сугробы. В нашем направлении, и их глаза отнюдь не светились дружелюбием.

* * *

Сзади послышалось тихое рычание, а я резко развернулась. Хищники подбирались не только спереди, они наступали со всех сторон. Вот и сбылось мое предсказание. Съедят меня волки снежные. Вздохнула судорожно и посмотрела на Макара долгим взглядом, будто прощалась.

Его профиль казался выточенным из камня, брови сведены, глаза изучают обстановку, а губы сошлись в тонкую линию. На меня он не посмотрел в ответ, только руку сжал чуть сильнее. Этого хватило, чтобы дать мне сил. И чего испугалась, дуреха? Ведь рядом хозяин этого места. Он одним взглядом заморозить может.

Правда почудилось мне, что от волков тоже сила какая-то исходила. Странная, немного обжигающая. Я прислушалась к себе. Внутри меня будто потряхивало, а вместо крови бурлила раскаленная лава. Очень странные ощущения. Они не доставляли боли, но чувствовались остро, ярко.

И звуки.

Если раньше лес казался безмолвным, то сейчас будто пел и шептал на самой границе слышимости. Это пугало и удивляло одновременно. Я настолько погрузилась в свои ощущения, что вздрогнула всем телом от низкого голоса Макара, будто раскат грома прозвучал.

— Что надо тебе, служка царская, в моем лесу? — спросил он спокойно, а звук вибрировал, перекатывался, будто обволакивал, но не мягким покрывалом, а ежовыми рукавицами.

Послышался ответный рык, утробный, страшный. Я прижалась к Макару плотнее и прикусила губу, чтобы не завизжать. Потому что страх сковал все мое существо, растекся по венам холодной волной, он притушил все странные ощущения, оставил только сковывающий ужас.

Сбоку послышался тихий вздох, я обернулась и заметила Марфу. Сестра сидела прямо на снегу, подле мачехи и огромными от ужаса глазами смотрела, как к ней приближается один из хищников. Грязно-белая шерсть топорщилась во все стороны, из открытой пасти капала на снег слюна, делая в ровном покрывале некрасивые отверстия, а в глазах зверя читался лютый голод.

Я дернула Макара за руку, чем вызвала недовольное цыканье. Только жизнь и здоровье сестры важнее чужого недовольства. Волк, что рычал в ответ на вопрос мужчины, припал к земле и двинулся в нашу сторону. Даже в такой позе он выглядел просто огромным, как откормленный телок. Белоснежная шерсть, в отличие от шерсти его товарищей, выглядела приглаженной, будто причесанной, а голубые глаза показались знакомыми. Только недолго я любовалась опасным зверем.

Остальные приняли такой жест за побуждение к действию. Сразу двое прыгнули из-за спины главного волка. От неожиданности я взвизгнула и отшатнулась, но волки не добрались до нас, оказались сметены взявшейся ниоткуда снежной стеной. Раздался жалобный скулеж, сменившийся рычанием.

Перевела испуганный взгляд на Макара, вокруг него будто взвилось белое пламя, свободная рука поднята на уровень груди, а пальцы согнуты и напряжены.

Глаза из бесцветных превратились в белые, отчего черный провал зрачка казался пугающей пропастью, а весь вид мужчины утратил человечность. Черты лица заострились, а плечи будто раздались вширь. Но я понимала, что мне только кажется, из-за странного свечения вокруг Макара.

— Не бойся, — донеслось до меня так близко, будто прямо в голове, — тебя не трону, семью твою тоже, — добавил будто нехотя, как только я собралась о них вспомнить, — только зазнаек снежных научу уму-разуму.

— Спасибо, — прошептала одними губами, но Макар услышал, его губы тронула мимолетная улыбка, адресованная мне, а глаза на миг снова стали человеческими.

— Отойди за мою спину, — посоветовал он, — там безопаснее.

Я отступила от мужчины на шаг, и нехотя освободилась из плена его руки. Прикрыла лицо руками от страха, только щелки оставила, чтобы подсматривать.

Вокруг плотной стеной вилась пурга, такая сильная, что волки с трудом оставались на земле. Того, который подбирался к Марфе, снесло на несколько шагов назад. Он мотал мордой из стороны в сторону, а взгляд казался мутным. Марфа же прижалась к мачехе всем телом и не шевелилась. Неужели, она ее спасти пытается?

От кого, а