Скованная льдом - Нина Черная
Картина, раскинувшаяся передо мной, отвлекла от раздумий окончательно.
В центре небольшой поляны, сотворенной не мной, еле теплились угли от недавно еще большого кострища. Вокруг разбросаны тулупы, тюки и полозья, чтобы волочь ношу по снегу.
Но не это насторожило меня. Вся поляна оказалась залита людской кровью. Кто-то посмел осквернить священное для меня место. Сюда веками не захаживали люди в страхе быть замороженными и растерзанными снежными волками. А тут кто-то порезвился. Правда, кровь имела вполне человеческий запах, поэтому, возможно, что кто-то приезжий решил устроить разборки.
Я потер лицо ладонями и принялся изучать место бойни подробнее. Обойдя поляну несколько раз вокруг, принюхавшись к каждому трупу, я постановил, что поработал здесь умелый воин. Сноровистый. Только вот, что мне с этим теперь делать? Ведь я редко вмешиваюсь в жизнь людскую. Даже с заледеневшими телами девиц я пошел к брату. Вернее, пошел к нему за советом. Вот он и порекомендовал мне тела переместить в столицу человеческую, доложить царю о том, что твориться у него под носом. Да снять с себя подозрения.
Не то, чтобы я сильно переживал о думах людишек обо мне, но почему то решил бороться с несправедливостью. Ведь не я в ответе за то, что половина девушек, которых мне в дар отдавали годами, без вести пропали либо на смерть заморожены.
Тут я угадал возню, неподалеку от побоища. В отдалении валялось несколько тулупов и уже остывших тел, а подле них возился чумазый человек. Он что-то искал в куче тряпья и почивших товарищей. Я решил, что он знаком с убитыми, потому что в глазах наблюдалась паника, а человек вздрагивал от каждого постороннего шороха.
Я подобрался ближе, стараясь не производить слишком много шума, и остановился в нескольких шагах. Человек не заметил моего присутствия, продолжая нервно копаться в тряпье. Оказавшись почти у него за спиной, я разобрал невнятное бормотание. Отрывки фраз, не более, похожие на бред.
— … вот здесь… украли, — бормотал человек, выворачивая наружу карманы мертвого. Кажется, у того отсутствовала голова.
Я повел плечами от крайностей, на которые могут пойти люди и схватил незадачливого человека за шиворот. Встряхнул, когда тот отчаянно заверещал и попытался вырваться из захвата, а чувствительного носа коснулся не очень приятный запах человеческих испражнений. Я поморщился и твердо спросил:
— Рассказывай четко и ясно, кто ты, что здесь забыл и кто устроил побоище здесь, на моих угодьях.
Человек перестал вопить, вместо этого он весь сжался, будто уменьшился в размерах, и тихо заплакал, размазывая по лицу грязь и сопли.
— Прости, владыка холода, — залепетал он, когда я встряхнул его еще раз, более чувствительно, — я все скажу, только не убивай, смилостивись. У меня детки по полкам, семь штук, дома ждут. Надобно к ним вернуться, да к жене красавице. Я им обещал, что нищета нас больше не тронет. Прохор так сказал, только больше не сможет сказать ни слова. Пощади!
От бурного потока слов у меня свело зубы и заломило в висках, а на душе стало противно от сути человечьей, их двойственности. Убивать я его, конечно, не собирался, только вдруг почуял неладное. С другого конца леса. Кажется, загадочный убийца вышел на охоту. Потому что я не мог не почувствовать волну такой мощи. И скрывалось в ней что-то знакомое, даже родное. Только разгадать хозяина мощи оказалось сложно с такого расстояния.
Я сжал ворот человека, тот пискнул и затих, и приложил вторую руку к его голове. Потому что воспоминания считать быстрее, чем слушать долгий и сбивчивый рассказ. То, что я увидел в мыслях разбойника, вызвало внутри глухую ярость. Вокруг затрещал мороз, а я откинул незадачливого преступника подальше, чтобы не зашибить от злобы. Я с выжившими на этой поляне потом разберусь. Сейчас важен тот, кто дал возможность чужим топтать мои земли безнаказанно.
Взмахнул руками и обернулся гигантским вороном, так быстрее. Ведь перемещаться с помощью снега по Заколдованному лесу я не могу. Воспарил над верхушками деревьев, наслаждаясь свободой и устремился туда, где баловались моей собственной магией. Никого не пожалею.
Глава 12. О том, что любовь выше обиды
Аська
Снежинки взметнулись вверх, создавая подобие брызгов, я же отпрянула от неожиданности, оступилась и свалилась в сугроб. Ворон громко каркнул и прямо на глазах начал меняться. Крылья превратились в темно-синюю накидку, перья на голове в седые волосы, покрытые расшитой каменьями шапкой. А в мужской фигуре я с замиранием сердца узнала Макара. Неужели, он обращается в ворона по желанию?
Только на меня он не смотрел, оказавшись ко мне спиной, он неподвижно стоял и, видимо, буравил взглядом Рену, которая не успела применить свою магию. Она взирала на мужчину с ужасом, округлив свои темные глаза и прикрыв рот ладонью.
— Как ты посмела? — раздалось тихое, но от этого все мои внутренности сжались, даже дышать стало нечем.
— Э...это не то, что ты подумал, — пролепетала женщина.
— Разве? — ответил Макар, а вокруг будто холоднее стало, хотя куда уж.
Я прикусила губу и прижала к себе раненую руку. Боль прострелила до самого плеча, только я даже не подумала отвлекаться, во все глаза рассматривая спину того, кого желала видеть больше всего на свете.
Сердце радостно колотилось у самого горла, а глаза защипало. Только не от боли или страха, от того, что мне удалось увидеть его снова. Ведь я совсем недавно думала, что не увижу его никогда, даже мельком. А теперь он стоял буквально в паре шагов от меня. Да, лица я его не видела, только спину. Он, может, и не посмотрит на меня больше, или заморозит без слов, как хотела Рена, но внутри пылала надежда, что хоть раз еще увижу его светлые глаза и манящий огонь, что они излучали.
— Значит, я подумал неверно, — продолжил Макар, медленно приближаясь к женщине, — и ты не заручилась помощью моих призванных духов?
Рена отступила на шаг, огромными от страха глазами смотря на мужчину.
— Я не заручилась ничьей помощью, — выдала вдруг она уверенно, а выражение страха на ее лице моментально изменилось на зловещее спокойствие, губы расплылись в ухмылке, — даже от поддержки Светозара отказалась. Ты не стоишь этого.
— Неужто, братец решил
