Марица. Исток - Александра Европейцева

Внезапно Демитр-дракон издал низкий, предупреждающий рык, который прошел вибрацией по всей его спине. Он изменил угол полета, начал резко набирать высоту. Из облаков прямо по курсу вырвалась стая каких-то существ — не птиц. Они были из плоти и теней, с длинными, костлявыми крыльями и светящимися красными глазами. Их визг, похожий на скрежет стекла по металлу, донесся до нас даже сюда.

Демитр не стал уворачиваться. Из его пасти вырвался поток ослепительного пламени, от которого закипел воздух. Чудовища вспыхнули, как бумага, и рассыпались пеплом. Но их было много. Слишком много. Они облепили его с боков, впиваясь когтями в чешую, пытаясь добраться до нас.

Я ощутила, как его тело вздрогнуло от боли. Дети вскрикнули.

Не думая, действуя на чистом инстинкте, я высвободила одну руку и рванула ее вперед. Щит — грубый, силовой, неэлегантный, но мощный — вспыхнул вокруг нас голубоватым куполом. Существа, врезавшиеся в него, отшвыривало с хрустом ломающихся костей.

Я чувствовала, как тает моя сила, как ноют едва зажившие каналы на руках. Но я не могла остановиться. Я посылала импульс за импульсом, создавая барьеры, отталкивая тварей, сжигая тех, что подбирались слишком близко.

Демитр, почувствовав передышку, воспользовался моментом. Он сделал крутой вираж и снова ударил пламенем, очищая пространство перед собой. Затем, набрав невероятную скорость, он рванул вперед, оставляя ошалевших тварей далеко позади.

Мы летели в оглушительной тишине, нарушаемой лишь свистом ветра и моим прерывистым дыханием. Адреналин отступал, и на смену ему приходила та самая леденящая пустота. Эти существа… они были частью кошмара. Частью того хаоса, что поглощал мир.

Я закрыла глаза, пытаясь загнать обратно панику. Пять лет. Пять лет я думала, что предотвратила это. Я спасла Демитра, изменила его судьбу, и кошмар отступил. Но что, если я была неправа? Что, если это было не предотвращение, а лишь… отсрочка? Или, что еще хуже, я была лишь пешкой в чьей-то игре? Моим спасением Демитра кто-то воспользовался, чтобы привести в движение другой, куда более страшный механизм?

Голова раскалывалась от боли и от этих мыслей. Я чувствовала себя слепцом, который вел всех, кого любил, прямо в пропасть.

Сильное, но осторожное движение подо мной вернуло меня в реальность. Демитр начал снижаться. Впереди, в разрывах туч, показались знакомые очертания столичных башен и стен. Но и здесь что-то было не так. Над городом висел неестественный, лиловый туман, а с восточной стороны, со стороны Королевского леса, поднимался столб густого черного дыма.

Демитр-дракон издал еще один низкий гортанный звук — на этот раз не предупреждение, а скорее… вопрос. Он смотрел на свой город, на свое королевство, и видел то же, что и я. Начинающийся хаос.

Он направился к большому тренировочному полю рядом с гарнизоном, единственному месту, где мог приземлиться. Снижаясь, он сделал круг, оценивая обстановку. Поле было пустынно, если не считать нескольких перепуганных патрульных, которые, задрав головы, в ужасе наблюдали за приближающимся драконом.

Коснувшись земли, Демитр опустился на мощные лапы так мягко, как только мог, учитывая его размеры. Я едва удержалась в седле, чувствуя, как дрожь пробегает по его телу. Он был измотан.

Дети наконец оторвались от меня, их глаза были полны слез и немого вопроса.

— Все хорошо, — прошептала я, сама не веря своим словам. — Мы прилетели. Все хорошо.

Пока я расстегивала ремни и помогала Иларии и Аэлиану слезть на траву, которая почернела и смялась под тяжестью драконьих лап, Демитр начал меняться. Его огромное тело сжалось, чешуя поблекла, превратившись в кожу. Крылья сложились и исчезли. Через несколько мгновений перед нами стоял он — генерал Демитр Янг, бледный, изможденный, с темными кругами под глазами, но живой. На его теле в нескольких местах проступала кровь — следы когтей тех тварей. Я протянула ему мешок с одеждой, и он быстро натянул штаны и рубаху, потом подошел к детям, опустился на колени и прижал их к себе, что-то тихо и быстро говоря им на ухо, успокаивая. Его руки дрожали.

Потом его взгляд поднялся на меня. В его глазах было то же самое понимание, что жило и во мне. Он видел то же, что и я.

— Марица… — его голос сорвался на хриплый шепот.

Я лишь покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Потому что никакие слова уже не имели значения. Мы все были в смертельной опасности.

Дрожь в моих руках, сжимающих плечи детей, стихла, сменившись знакомым чувством собранности. Но пока я застыла, пытаясь стать щитом для Иларии и Аэлиана, его разум, выдрессированный годами войны, уже начал работать, отсекая эмоции.

Он сделал глубокий вдох, и с выдохом из его осанки ушла вся человеческая слабость. Он снова стал Генералом Янгом. Не мужчиной, которого я любила, а командующим.

— Илария. Аэлиан, — его голос прозвучал тихо, но с железной интонацией, заставившей детей поднять на него глаза. — Вы останетесь здесь. Будете делать всё, что скажет тэба Лантерис. Это приказ.

Он даже не взглянул на меня, его взгляд уже метнулся к перепуганным патрульным.

— Вы! Ко мне! Немедленно!

Я наблюдала, как его рык, привычный для плаца, заставляет солдат вздрогнуть и броситься к нему. Он отдавал приказы капралу, назначая его нашим защитником. И каждый его шаг, каждое слово отдаляли его от нас, уводя в эпицентр хаоса, где он был нужен больше.

Он резко развернулся и шагнул ко мне, сжал мое плечо — сильно, почти до боли, пытаясь вернуть меня в реальность, из которой он сам уже уходил.

— Марица. Держись. Я должен идти. Найди Гондеру. Лечи раненых. Делай то, что умеешь лучше всех.

Его рука уже отпускала мое плечо, когда я наконец нашла в себе голос. Холодный и четкий, как удар клинка.

— Нет.

Он замер, уже развернувшись для бега. Его взгляд, полный нетерпения и ярости, впился в меня.

— Марица, сейчас не время…

— Именно время, — я перебила его, выпрямляясь во весь рост и отпуская детей. Я встала с ним лицом к лицу, блокируя его путь. — Ты не пойдешь один. Ты не будешь докладывать мне потом. Все новости — нам обоим. Сейчас. Я не ребенок, не раненый, не гражданское лицо, которого нужно спрятать. Я младший маг Королевского Совета. И я иду с тобой.

В его глазах бушевала внутренняя борьба. Инстинкт защитить