Ведовской дар. 1. Ведьма правды - Сьюзан Деннард

Однако, когда наемник предложил юноше прилечь, Леопольд не стал ни жаловаться, ни сопротивляться. Более того, он с неожиданной грацией пролез под стволом дуба.

Паранойя овладела Аэдуаном, пока он наблюдал за происходящим. Принц стал слишком покладистым и удивительно осторожным на суше.

Но стоило Леопольду скрыться из вида, Аэдуан сразу отбросил все мысли о нем. Сафи – вот что имело значение здесь и сейчас.

Пока колдун крался к грохочущей реке, его дар улавливал множество запахов. Даже слишком много. Здесь было полно народу, так что им с Леопольдом никак не пробраться мимо. Река тоже добавляла сложностей. Аэдуан мог легко переправиться через нее сам, но он не мог перетащить принца.

Придется искать другой путь и пытаться выйти на след Сафи позже.

Вернувшись к принцу, Аэдуан задумался о том, в каком направлении лучше двигаться, а также о том, как быстро он сможет переправить принца через реку, даже если будет не готов к этому.

Он опустился на колени возле поваленного бревна, готовый подставить принцу руку.

Леопольда там не было.

Аэдуан мгновенно начал вынюхивать аромат новой кожи и дымящегося очага.

Но ничего подобного вокруг не было. Наемник опустился на четвереньки и пошарил под поваленным дубом – на случай, если какой-то колдун морока проник сюда и обманул его или внизу есть какой-то потайной ход.

Ни того, ни другого не было. Принц Леопольд исчез.

Аэдуан отполз назад и поднялся на ноги, пульс участился, и его охватил неистовый страх. Должен ли он искать принца или бросить его?

Порыв ветра прошелестел среди деревьев, оборвав мысли монаха, а потом и вовсе разрушил их. В воздухе повис запах чьей-то крови. Колдун уже чувствовал его когда-то.

Замерзшее озеро и снежная зима.

Рука Аэдуана мгновенно переместилась на эфес меча. Он мысленно обшарил лес, стараясь уловить этот запах. Определить и запомнить.

Когда пришло осознание, Аэдуан едва не отшатнулся назад. Он чувствовал запах этой крови в Веньясе на пристани.

Это означало, что кто-то последовал за ним в Нубревнию, а теперь этот кто-то похитил принца Леопольда фон Карторра.

Глава 33

Мерик никогда не думал, что езда верхом может приносить одновременно страдание и удовольствие. Крайне противоречивый опыт.

Послеполуденное солнце пробивалось сквозь ветви мертвых дубов и устилало пыльную тропу кружевом теней. В тридцати лигах к востоку от Дара Нодена жизнь снова исчезла. Царила кладбищенская тишина, и единственным звуком был топот копыт рыжей кобылы Мерика, звяканье ее поводьев. Лошадь Эврейн и Изольды шла в двадцати шагах позади.

Йорис дал Мерику лучших коней, каких только мог выделить, и снабдил его едой, водой, одеялами для ночлега и сигнальным камнем – куском кристалла, зачарованного колдуном эфира. Он должен был вспыхнуть, если их лагерь окажется в опасности. Это позволило бы им спать ночью без необходимости нести вахту.

Мерик был рад сну. Он так давно не спал.

В нос ему ударил соленый воздух, принесенный свежим порывом ветра. Хотя Джадансийское море было скрыто за выцветшими от солнца полями, тропу ничто не защищало от бриза.

Не то чтобы этот ветерок хоть немного остудил Мерика. Ведь ему пришлось делить седло с Сафией фон Гасстрель.

С одной стороны, он имел крайне уважительную причину прижиматься к девушке, ощущая все изгибы ее тела, а также обхватывать ее руками, когда он натягивал поводья. С другой стороны, бедра немилосердно терлись о попону, а ноги постоянно немели. Он уже предчувствовал, как, когда они остановятся, чтобы разбить лагерь, начнет хромать, словно Гермин.

Тем не менее, пока кобыла брела по бесплодной тропе, Мерик забывал о своих бедных мышцах. При каждом шаге лошади его бедра и живот прикасались к Сафи, и хотя он пытался думать о Даре Нодена, вспоминать только что испытанное счастье и держаться за эту пьянящую гордость, у Мерика в голове вертелись совершенно другие мысли.

Форма бедер Сафи. Линия плеч. Изгиб шеи. То, как она бросила ему вызов в капитанской каюте, – глазами, словами и случайными прикосновениями.

Именно с тех пор ведовской дар Мерика – ярость, которая, возможно, и не ярость вовсе, – терзал его кожу. Слишком горячо. Слишком сильно.

По крайней мере, их отношения с Сафи стали лучше, и с ней теперь было легче разговаривать. Тысяча вопросов слетала с ее языка. Сколько людей живет в Ловатсе? Ноден – бог волн или всего остального тоже? На скольких языках говорит Мерик?

Мерик отвечал на каждый вопрос по мере поступления. В Ловатсе проживает около ста пятидесяти тысяч человек, хотя во времена войны это число может увеличиться в четыре раза. Ноден – бог всего сущего. Плохо на карторранском, прилично – на марстокийском и отлично – на дальмоттийском. Наконец, у него возник собственный вопрос.

– Насколько близко к нам карторранцы или марстокийцы? Можно это понять с помощью твоего ведовского дара?

Она покачала головой:

– Я знаю, когда люди говорят правду или лгут. И если я смотрю на человека, то вижу, что у него на сердце. Его истинные намерения. Но я не могу проверить факты или утверждения.

– Хм. Истинные намерения? – Мерик предложил Сафи воды. Когда она осторожно отпила, он спросил: – Так что же ты видишь, когда смотришь на меня?

Она замерла в его объятиях, и в его груди возникла легкая дрожь. Потом девушка расслабилась и рассмеялась.

– Ты сбиваешь с толку мой дар. – Сафи вернула ему бурдюк с водой. – Но, похоже, я могу тебе доверять.

Мерик облегченно хмыкнул и отхлебнул воды. Она была горячей от солнца. Парень сделал два глотка и остановился.

– А я могу доверять тебе? – спросила она, оборачиваясь через плечо.

Мерик улыбнулся.

– Пока ты выполняешь приказы.

И он с облегчением услышал в ответ надменное фырканье.

– Твой дар опасен, – сказал парень, когда Сафи снова повернулась вперед. – Я понимаю, почему люди готовы убить ради него.

–Ну, он ценный,– признала она.– Но я не такая уж сильная ведьма, как думают люди. И недавно я поняла, что мой дар не безупречный. Меня легко сбить с толку сильной верой. Если люди верят в то, что говорят, дар правды не почует лжи. Я чувствую, когда кто-то откровенно врет, но когда люди думают, что говорят правду, мой дар воспринимает это как правду. – Она замялась, потом почти нехотя добавила: – Вот почему я не поверила тебе, когда ты сказал, что Нубревнии очень нужен торговый договор. Мой дар говорил, что это правда. И в то же время он