Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев

Лут оказался коренастым мужчиной лет сорока. Лицо — в шрамах и татуировках (якоря, змеи, цифры). Одежда — пропитанная грязью кожаная куртка, сапоги с отрезанными голенищами. На поясе — ножны с кривым кинжалом и пустой кобура. Его глаза, серые и цепкие, изучали Игната без страха, с профессиональным интересом.

— Ты знаешь, что это? — Игнат сжал кулак, где гасла алая нить.

— Видал такое. — Лут плюнул в высохшую тварь. — На руднике «Ржавый Клык». Один зэк так «сливал» надсмотрщиков. Пока сам не сгорел изнутри. Он ткнул пальцем в обожженную руку Игната. — Ты следующий. Если не сольешь первым.

— А ты кто? — Лисовик обнюхал Лута. — Пахнешь болотом, ромом и подлостью.

— Контрабандист. Или был. — Лут мрачно усмехнулся. — Возил эфирные кристаллы из Топей для Горюнов. Пока не решил… задержать оплату.

— И тебя сдали?

— Меня — нет. Мой корабль — да. — Он кивнул на обломки лодки. — Теперь Змеины и Горюны меня ищут. А я… ищу кое-что.

— Что? — насторожился Игнат.

Лут посмотрел ему прямо в глаза:

— «Узилище Лжи». Тайная тюрьма Драконовых. Там держат тех, кого нельзя убить, но нужно забыть. Твою мать, например.

Игнат схватил Лута за воротник здоровой рукой:

— Ты знаешь, где она?!

— Знаю. — Лут не дрогнул. — Видел ее месяц назад, когда возил «груз» для охраны. Жива. Но… в ошейнике. Таком же, как у тебя был. Только мощнее.

— Веди меня!

— Легко сказать. — Лут высвободился. — «Узилище» в самом сердце Топей. Где твари крупнее, а туман ест плоть. Туда без проводника — смерть.

— А ты проводник?

— Лучший. — В глазах Лута блеснул азарт. — Но плата дорога. Выведи меня из Топей живым и дай эфирный кристалл размером с кулак. Тогда расскажу все: где тюрьма, как подойти, и даже… как отключить ошейник.

Игнат колебался. Лут был подозрительным. Но глаза… в них не было лжи. Только вызов.

— Договорились, — сказал Игнат. — Но если предашь…

— …сожжешь меня в пыль? — Лут усмехнулся. — Знаю. Потому и не предам. Мне свою шкуру жалко.

Лисовик фыркнул:

— А пирожка не хочешь, контрабандист? «Сытость в дороге»?

— Лучше самогонку, — буркнул Лут.

Тропа смерти началась сразу. Лут вел их по зыбким тропинкам, появляющимся только во время отлива токсичных вод. Туман сгущался, принимая ядовито-зеленые оттенки. Иногда в нем мелькали тени: гигантские многоножки с панцирями из ржавого металла, стаи летучих рыб с иглами, капающими кислотой.

— Не наступайте на фиолетовый мох, — предупредил Лут, указывая на пушистые пятна. — Это «Дыхание Лича». Споры парализуют на сутки. А здесь… — он остановился у воронки с бурлящей черной жижей, — …алхимическая свалка Змеиных. Один вдох — и кишки вывернет.

Игнат чувствовал, как «Дикое Пламя» бурлит в ответ на яды. Алые искры то и дело пробивались сквозь кожу. Лисовик кормил его пирогами «Чистые Легкие», но они помогали слабо. Рука под повязкой горела.

— Дальше — опаснее, — Лут указал на переправу из скользких корней над бездной тумана. — Там гнездятся «Крикуны». Твари размером с коня. Любят свежее мясо.

— А обойти? — спросил Игнат.

— Нет. Это единственный путь к «Сухому Острову». Оттуда видно «Узилище».

Они начали переправу. Корни скрипели под ногами. Туман внизу клубился, и из него доносилось… мурлыканье. Глухое, многоголосое.

— Быстрее! — прошипел Лут.

Но было поздно. Из тумана вынырнули «Крикуны». Существа на шести кривых ногах, с кожистыми крыльями и раздвоенными хвостами. Головы — без глаз, лишь огромные пасти с рядами игл. Они мурлыкали, чуя добычу.

— Беги! — закричал Лут, хватая нож.

Первый «Крикун» прыгнул. Игнат отбился здоровой рукой, но тварь вцепилась клыками в его обожженное предплечье. Боль! Адская! Ледяная корка треснула, повязка размоталась, обнажив почерневшую, дымящуюся плоть.

«Дикое Пламя» вырвалось на свободу. Не по воле Игната. От боли. Алая волна ударила в «Крикуна». Тварь не засохла — она вспыхнула синим пламенем и с визгом рухнула в бездну.

— Сука! — заорал Лут. — Теперь все стая слетится!

Он оказался прав. Мурлыканье превратилось в яростный рев. Из тумана полезли новые тени.

— Держи! — Лисовик швырнул Игнату пирожок. «Ледяная мята». — Глотай! Гаси пламя!

Игнат проглотил. Холод сковал грудь. Алые искры погасли. Но твари были уже рядом.

— На остров! — Лут указал на платформу впереди. — Там можно отбиться!

Они прыгнули на твердую землю, отбиваясь обломками корней. «Крикуны» окружили их, смыкая кольцо. Лут дрался как демон, его нож вспарывал брюха тварям. Лисовик ослеплял их «Перцем Веселуном». Игнат, стиснув зубы от боли в руке, бил здоровой.

— Смотри! — Лут вдруг замер, указывая ножом вдаль.

Туман на миг рассеялся. На черной скале посреди бескрайнего болота стояла цитадель. Мрачная, из черного базальта, с башнями, увенчанными стальными шипами. По стенам ползали тени стражей. У подножия — эфирные генераторы, окутывающие крепость силовым полем.

— «Узилище Лжи»… — прошептал Игнат. Мать там.

— Теперь видишь? — Лут отшвырнул тварь. — Но добраться — полдела. Видишь поле? Пробить его может только…

Он не договорил. Сзади раздался знакомый рёв. На дальнем берегу пропасти, у переправы, стоял Громада. За ним — три уцелевших техногончих. Его экзоскелет был покрыт грязью, но топор сиял чистотой.

— ПОПАЛСЯ, ВЫРОДОК! — его голос прокатился по Топям. — СЕЙЧАС Я ПЕРЕШЕЙ ТЕБЕ ГЛОТКУ!

Он шагнул на корневую переправу. Она затрещала под его тяжестью.

— Беда… — Лисовик схватился за голову. — Он же обрушит мост!

— Нет, — Лут мрачно усмехнулся. — Хуже. Он спугнет «Стражей Глубин». А вот это уже конец.

Как по сигналу, вода вокруг «Сухого Острова» забурлила. Из черной жижи поднялись пузыри размером с телегу. И на поверхности показались… щупальца. Толстые, как стволы деревьев, покрытые чешуей и присосками. Они медленно потянулись к острову.

— Что это?! — крикнул Игнат.

— Болотный Лич, — Лут побледнел. — Или его детище. Бежать. СЕЙЧАС ЖЕ.

Но бежать было некуда. Впереди — пропасть и Громада. Сзади — цитадель под защитой поля. Вокруг — щупальца чудовища. А на руке Игната ледяной пирожок растаял окончательно, и «Дикое Пламя», привлеченное страхом и близостью матери, забилось в жилах, требуя выхода.

Глава 6. Горюны-Иудеи

Щупальца.

Они поднимались из черной жижи, как башни из кошмара. Толстые, в