Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

Майя качнулась, и чуть не упав на колени, схватилась за камень, но тут же отдернула руку. От гранита веяло неземным, невероятным холодом. Земля вокруг медленно покрывалась коркой льда. С удивлением взглянув на покрасневшую ладонь травница посмотрела на открывшийся вход и со стоном опустилась на землю.

— Ты в порядке? — Во взгляде великанши плескалась смесь беспокойства, участия и с трудом сдерживаемого любопытства.

— Мы ведь туда не пойдем? — Выдавила из себя Кирихе и с трудом воздвигнув себя на ноги отряхнула прилипшие к коленям крошки земли. — Приступ слабости прошел так же быстро как и начался.

— Получилось! — Довольно захохотал Эддард и с силой ударив концом трости в землю повернулся к травнице. — Получилось! — С гордым видом повторил он и широко улыбнулся. Глаза историка сияли от восторга.

— Бесы. — Сплюнув под ноги покачала головой великанша и нервно дернув себя за косу взвесила в руках секиру. — Ты его открыл… Открыл бесов холм.

— Конечно я его открыл! Я открыл! Я! Это ведь так просто! Верные! Те, кто прислуживал у горнила! — Встряхнув перед носом великанши стальной пластинкой Эддард тут же бережно убрал ее за пазуху и всплеснул руками. Мелькнувшая в воздухе трость чуть не ударила дикарку по голове но Абеляр похоже этого даже не заметил. — Пойдемте! Скорее!

— Эм… — Подошедший к проходу Август с опаской заглянул внутри. — Тут ступени. А нам обязательно туда идти?

Нет. Нет. Кто нибудь… А почему бы и нет?

Майя недоуменно моргнула. Мысли путались. Земля медленно покачивалась под ногами будто палуба корабля. Открывшийся проход манил и притягивал взгляд.

Нет. Нам туда ни в коем случае нель… нельзя упускать такой шанс.

— Господин Август! — В глазах историка мелькнуло непонимание. — Перед нами величайшее открытие со времен Рамеса Лютецкого, неужели вы хотите сказать что не…

— Спускаться внутрь холмов опасно. Это во всех висах говорится. Но мы обещали Шаме посмотреть. — Скривившись будто разжевала что-то горькое вздохнула великанша и перехватив топор под «бороду» шагнула в портал. — Постарайтесь держатся поближе. И не суйтесь вперед. Здесь может быть полно ловушек.

* * *

«Бесовы выкормыши, ну почему нельзя носить с собой побольше серебра?»

Мысленно вздохнул Шама. В кошелях южан нашлось лишь полпригоршни меди и одинокая, затерявшаяся среди обрезанных скойцев, серебряная монетка имперской чеканки.

«Смерть питает, новую жизнь, так вроде кричат ваши пророки на площадях. Так почему гордым воинам сулджука не таскать с собой кошели потолще? Вы гордитесь тем, что знаете Создателя лучше чем имперцы, к месту и не к месту повторяете фразы из написанных вами священных книг, в праздники осыпаете деньгами нищих, пьете дорогое вино, хвалитесь своей родословной, едите самое нежное мясо, ведете себя так, будто в ваших кошелях по меньшей мере половина княжеской казны, но на самом деле вы такие же голодранцы как и я. Даже хуже.»

Безбородый тяжело вздохнул, и придирчиво осмотрев добычу, принялся сдирать с лежащих на земле тел одежду. Ее можно будет продать. Он давно лишился брезгливости, так давно, что пожалуй и не помнил когда это произошло. Возможно в имперских каменоломнях, где он днем ворочал неподъемные гранитные глыбы, а ночью дрался за кусок заплесневевшей лепешки с десятком таких же подростков как он. Или в бойцовых ямах, где он забрал себе свободу, раскроив камнем голову сотого противника. Или на одной из бесчисленных войн, где он был потом. Это неважно. К его удивлению, обыск принес свои результаты, вокруг бедра одного из сулджуков была обмотана длинная серебряная цепочка. Придирчиво рассмотрев ее и взвесив в руке, он решил, что серебра в ней по крайней мере на д. жину серебряков, или пару сотен сотню местных «чешуек».

«Повезло. Боги благоволят сильным»

Шама улыбнулся, но переведя взгляд на лежащее пред ним тело нахмурился, предсмертная агония исказила черты лицо его противника, придав им донельзя насмешливое и глумливое выражение, а глаза залитые лунным светом казалось неотрывно смотрели прямо на него. Безбородый пинком перевернул труп лицом вниз и отойдя на пару шагов, начал рвать цепь на куски и ссыпать их в кошель.

— Сегодня моя судьба была стать чуть богаче, а ваша умереть, у вас был выбор, а у меня его не было. — Проворчал он себе под нос и покосился на стоящий в шаге от него, приставленный к стене клинок. На мече не было крови. Этот клинок был с ним уже больше года, он побывал с ним в двух больших сражениях, и по крайней мере в дюжине мелких стычек, но на нем никогда не оставалось ни следа крови, не появлялось сколов и царапин, и никогда не проступала ржавчина. Великолепная сталь. Совершенное оружие. Пусть слабаки спорят до хрипоты, что такой тяжелый клинок неудобен в битве, а его место либо на стене, в качестве украшения, либо на помосте в руках палача, пусть тонкокостные южане брезгливо морщат носы от его «дикарского» вида, но оружие его еще ни разу не подвело. Это было справедливо. Так же как и четыре мертвых тела в переулке.

«А я заслужил хоть немного справедливости»

У них хотя бы был выбор. У других всегда был выбор. Гребаные везунчики. У него его никогда не было.

Мама беги! Горящие избы расцвечивают, ночь в красный и желтый. Мама беги! Один из нападавших, крепкий, тяжеловооруженный воин, небрежно отмахивается от рослого не по годам мальчишки мечом. Но тот оказывается слишком быстр и ловок, ныряет под покрытый кровью клинок и вбивает под шлем дружинника длинный нож, тот, которым в одале режут овец. Удивленно хрюкнув, налетчик оседает на землю. Из его шеи на руки и лицо мальчишки льется целый фонтан крови. А потом к нему подскакивает еще один воин и мир прежде чем погрузится во тьму расцветает затмившей небо радугой болью.

До скрежета стиснув зубы, Шама зажмурился и замотал головой в попытке прогнать непрошенное воспоминание. И не заметил на мгновение закрывшую лунный свет тень. В воздухе коротко свистнуло, и мир вокруг великана покачнулся и закружился. А потом погрузился во тьму.

Выбор глубины

Гретта очнулась от того, что в рот ей льется что-то теплое и склизкое. От отвратительного вкуса жирного, сладковатого козьего молока и еще чего-то горького, терпкого, отдающего гнилью и землей, перехватило дыхание, а глаза чуть не выскочили из орбит. Еще не понимающая, что происходит, наемница замахала руками, попыталась отвернуть голову и сжать челюсти, но ее тело не сдвинулось ни на дюйм, а зубы беспомощно заскрежетали по чему-то твердому. Выпучив