Зловещие маски Корсакова - Игорь Евдокимов
– Поверь, забыть про тебя сложно, скорее я сознательно тебя избегал, – парировал Корсаков и повторил: – Так ты не знаешь, где Франческа?
– Она тоже где-то пропадала, а сегодня утром заявилась, собрала вещи и села на первый поезд до Милана!
Галеаццо хотел было сказать что-то еще, но внезапно уставился на Владимира, который, видимо, несколько изменился в лице от услышанных новостей.
– Погоди-ка! – воскликнул он, вскакивая с места. – О, нет-нет-нет-нет-нет! Мне знакомо это выражение лица! Ты не первый человек, что приходит сюда, спрашивая, куда подевалась моя сестра! Ты где-то пропадал всю неделю! Она где-то пропадала всю неделю! Ах ты ж, хитрый, подлый…
Галеаццо подлетел к Владимиру, и тот мысленно приготовился к тому, что его сейчас ударят. Причем обстоятельства складывались так, что защищаться и давать сдачи было бы несколько неуместно.
Однако Галеаццо ограничился довольно слабыми, хоть и ощутимыми, тычками в грудь, сопровождавшими каждое вылетающее слово:
– Я! Тебя! Предупреждал! Без! Всяких! Там! Мыслей!
Он воздел руки к потолку и вскричал:
– Но нет! Потому что у господина…
– Графа, – поправил его Владимир, чувствуя, что буря миновала, раз его друг выражает свое недовольство привычным театральным образом.
– Простите, ваше сиятельство! У графа Корсакова, очевидно, был обет – соблазнить первую встреченную венецианку, пусть даже ею окажется сестра его ближайшего друга! А я! Я пригласил тебя в свой дом! Дал тебе кров над головой! Я ради тебя жизнью рисковал! Ты хоть понимаешь, сколь бесчестно это по отношению ко мне, моему доверию и моим седым волосам, которых у меня, кстати, еще нет, но скоро обязательно появятся твоими стараниями? Святой Марк, дай мне терпения, пока я не свернул ему шею!
– Что за шум? – раздался тихий недовольный голос у них за спиной. В гостиную, опираясь на трость, вошел Бонавита-старший. И хоть внешне он выглядел слабым, дух его, судя по взгляду серо-стальных глаз, остался столь же могучим и суровым.
– Прости, отец! – мигом посерьезнел Галеаццо. – Я… выговаривал нашему гостю, что он не счел нужным навестить нас раньше.
– А, синьор Корсаков, вы пунктуальны, – обратил на него внимание Гаэтано. – Кажется, мы условились встретиться ровно через неделю, и вот вы здесь. Готовы?
Владимир посмотрел на Бонавиту-старшего. Библиотекаря Damnatio memoriae, хранителя бесчисленных и смертельно опасных тайн, шпиона и убийцу – и отчетливо понял, что у него остался последний шанс отказаться от своего долга. Отойти в сторону и дать другим сражаться за будущее всего мира либо… Либо навсегда оставить в прошлом даже призрачную возможность прожить обычную жизнь, пусть даже с поправкой на необыкновенное фамильное дело, ради того, чтобы вступить в безнадежную битву с непобедимым врагом и бросить вызов чужим богам.
Он помедлил не более пяти секунд.
– Да, синьор Бонавита. Думаю, нам многое предстоит обсудить.
От автора
Драгоценный читатель!
Впервые ли ты взялся за приключения Корсакова, привлеченный прекрасной обложкой с жуткими красотами Венеции, или ждал третью часть со времен финала «Темного двойника» – в любом случае спасибо тебе за твой интерес и прочтение!
Третий том «Корсакова» стал для меня невероятно важной и сложной книгой. Дело в том, что «Темный двойник» был по большей части написан еще до того, как «Тайный архив», первая книга из серии о Владимире Корсакове, вышла в печать. То же самое можно сказать и о «Докторе Фальке и дачных убийствах». Поэтому книга, которую ты держишь в руках, – первая, написанная уже после того, как я смог назвать себя «издающимся и (надеюсь) в меру популярным писателем». А потому весь груз ответственности, который обычно падает на плечи автора, севшего за свою вторую книгу, нагнал меня к книге четвертой. В многократном размере. А посему – я так же сильно переживаю за «Зловещие маски Корсакова», как за выход своей самой первой книги, и надеюсь, что этот томик оправдает твои ожидания.
С твоего позволения, по сложившейся у нас традиции я бы хотел вновь рассказать о том, что в «Зловещих масках» было выдумкой, а что действительно существовало в 1881 году, когда происходит действие книги.
Начну с «Дела о бездонном омуте». Как всегда, история представляет собой сплав реальности и выдумки, на этот раз – чуть более плотный, чем обычно. Так, например, большая часть подробностей, касающихся водолазного дела во второй половине XIX века (костюмы-«трехболтовки», их уязвимости, незнание возможных проблем для здоровья), вполне точны для описываемого периода. А вот изобретения Николая Коростылева вроде подводных фальшфейеров и шнура для переговоров относятся к анахронизмам и опережают свое время, поэтому я в конце и сделал упор на том, что повторить их пока не получится. Прокладка первой телефонной линии в Нижнем Новгороде также прошла без него, что ожидаемо, ведь персонаж полностью выдуман. Также несколько большую осведомленность и эрудицию для своего времени проявляет Вильям Янович ван Беккер, но это, как вы понимаете, уже совсем другая история.
Также я старался, чтобы кульминационная сцена в подземном гроте была увлекательной, но при этом сохраняла хотя бы минимальное правдоподобие. А потому, несмотря на несомненное везение главных героев, обстоятельства, связанные с газом и последствиями его взрыва, хоть и сложились для них крайне благосклонно, но при этом более-менее реалистичны. Думаю, финал, где Корсакова со товарищи засыпало бы обломками потолка или они выжгли себе легкие, надышавшись раскаленным воздухом и утонули, вышел бы несколько неуместным для серии.
Все легенды, упомянутые в истории, кроме непосредственно связанных с Омутом и существами из иных миров, также реальны. Водяные, обитающие в болотах багники, оржавники и омутники, фараонки (полуженщины-полурыбы, живущие в море потомки египтян, преследовавших Моисея, не путать с русалками) – родная славянская нечисть, которой наши предки объясняли опасные свойства водоемов. Подменыши – также распространенная легенда. Хотя чаще она ассоциируется с западноевропейской мифологией, в частности с фейри, в России также существовали предания о детенышах или волшебных куклах, подкинутых, скажем, лешими и кикиморами. Многим культурам также свойственны легенды о сокрытых под водой или просто утонувших городах, некоторые из которых упомянуты в общении Корсакова и отца Матфея.
Заговор, который читает Софья, чтобы защитить домочадцев и Павла, основан на книге народных поверий, изданной в конце XIX века, пусть я и допустил определенные артистические вольности. Поэтому, как и любые другие обряды, вскользь упомянутые в книгах о Корсакове, я бы не рекомендовал пробовать его на практике.
Текст летописи из первой главы –
